правильно говорили о том, что для гармонического воспитания человека

необходима новая, первозданная природа, развивающаяся по своим внутренним

законам, а не природа выутюженная, математически расчерченная. Но спасет

ли человечество от биологического и духовного вырождения одна природа?

Нет, не спасет. Как ни важна природа, но она фактор второстепенный. На

ваших лицах я вижу удивление: о каком это вырождении я говорю?..

  И Вир-Виан перечислил признаки начавшегося, по его мнению, биологического

и духовного угасания. Он представил перед нашими изумленными взорами

карикатурно искаженный образ современного человека - с механизированными и

нивелированными чувствами, неспособного к психологическим нюансам и

сложному мышлению. Процесс вырождения особенно нагляден, по его мнению, в

искусстве, которое является зеркалом человечества.

  - Почему,- спрашивал он,- нынешний человек отвергает великолепную поэзию

прошлых веков, монументальное искусство шеронов - искусство тонких

интеллектуальных раздумий и переживаний? Да потому, что человек перестает

понимать его. Оно, дескать, устарело. И начались поиски какого-то

современного стиля, рассчитанного на стандартизацию человеческих чувств.

Процесс "обесчеловечения" искусства особенно заметен в таком популярном

среди юношества жанре, как научная фантастика, которая все более и более

превращается из философского человековедения в машиноведение.

  - На наших глазах,- говорил Вир-Виан, повышая голос,- происходит

необратимый процесс машинизации человека и очеловечения машины, процесс

тем более опасный и коварный, что он происходит постепенно и незаметно.

  Вир-Виан нарисовал перед нами мрачную картину грядущего упадка. Человек

постепенно упрощается, его духовный мир в будущем царстве покоя и сытости

стандартизируется. Между тем ученые, работая по инерции, будут еще

некоторое время обеспечивать научно-технический прогресс, темпы которого

станут все более и более замедляться. Появятся совершеннейшие

кибернетические устройства. Со временем эти умные машины превзойдут

человека с его упрощенным духовным миром. Они возьмут на себя не только

черновой, утилитарный умственный труд, но и отчасти труд творческий.

Однако процесс совершенствования кибернетической аппаратуры не будет

бесконечным. Даже самых выдающихся ученых грядущего затянет неудержимый

поток всеобщей деградации. Ученые сами попадут в духовное рабство к

машинам. Кибернетические устройства, не руководимые человеком, будут

повторять одни и те же мыслительн ые и производственные операции,

обеспечивая человечеству изобилие материальных и даже так называемых

духовных благ. Наступит царство застоя.

  - Духовная жизнь на Зургане замрет,- говорит Вир-Виан.- Научно-технический

прогресс прекратится.

  - Чепуха! - раздался в тишине чей-то звонкий голос.

  Поднялся невообразимый шум. Все старались перекричать друг друга.

Сэнди-Ски что-то сказал мне, но я не расслышал. Вир-Виан, сумрачно

усмехаясь, с ироническим любопытством смотрел на расшумевшихся людей.

  Вдруг в секторе ядерной физики поднялся, удивив всех огромным ростом,

худой и лысый шерон. Он был так же стар, как и Вир-Виан, и помнил,

наверное, эпоху господства своей расы. Громовым голосом, неожиданным для

его тощего тела, он прокричал:

  - Дайте человеку выступить! Вир-Виан говорит жестокую правду.

  Его поддержал другой шерон, помоложе, из сектора биологии.

  Наконец все успокоились. Снова наступила тишина.

  - Не думайте, что я предсказываю царство омерзительного вырождения,

царство обжорства и разврата,- спокойно продолжал Вир-Виан.