- Нам повезло,- остановившись, заговорил Сэнди-Ски.- Чертовски повезло. Я

просто не ожидал, что мы найдем здесь такую необычайно сложную и богатую

систему. Вокруг центрального светила вращаются девять планет. Девять! И у

многих - спутники.

  Жестикулируя, Сэнди-Ски кратко, но живописно охарактеризовал каждую

планету. Он еще больше оживился, когда стал под конец рассказывать о

жемчужине системы - о планете Голубой.

  Я с любопытством взглянул на нашего биолога и врача Лари-Ла. Как он

воспримет весть о богатой биосфере Голубой?

  Добродушный толстяк Лари-Ла обычно не сидел, а полулежал в свободной,

ленивой позе. Но сейчас он, упира ясь руками в подлокотники глубокого

кресла, привстал и с живейшим интересом слушал планетолога.

  - Что? - прошептал он.- Зеленая растительность? Органическая жизнь?

  Он вскочил и начал кружиться вокруг Сэнди-Ски.

  - Это же здорово! - восклицал Лари-Ла, размахивая руками. Хлопнув по плечу

Сэнди-Ски, он сказал: - Ну, дружище, ты меня обрадовал. Наконец-то я

займусь настоящей работой. Как я устал от безделья!

  Лари-Ла и в самом деле изнывал от безделья. На корабле никто не болел. И

ему никак не удавалось обогатить медицинскую науку открытием новых,

космических болезней. Особой склонности к теоретической работе он не имел

и все дни только и делал, что писал у себя в каюте своеобразный

юмористический дневник, напичканный разными анекдотами и происшествиями.

Мы иногда смеялись над тем, что к моменту возвращения на Зургану у нас

будет не только серьезный, академический бортовой журнал, записываемый в

памяти главного электронного мозга, но и дневник Лари-Ла, рисующий нашу

экспедицию в весьма своеобразном освещении.

  - Однажды от безделья,- заговорил Лари-Ла, когда Сэнди-Ски сел в кресло,-

я превратился знаете в кого? В колдуна! Да-да! Не удивляйтесь: в древнего

колдуна. Это было, конечно, на Зургане. Я работал одно время врачом в

археологической экспедиции. Археологи - неприлично здоровый народ, и меня

томила скука. От одного из археологов я узнал, как выглядели и чем

занимались древние колдуны. И вот я решил напугать археологов, сыграть с

этими здоровяками злую шутку. Однажды ночью археологи сидели около костра.

Я же в это время, спрятавшись в кустах, наспех переодевался и

гримировался. Вы только представьте себе такую картину: темная ночь,

тревожный шум кустов, первобытный костер и разго воры о древних суевериях

и прочей чертовщине. И вдруг перед археологами из-за кустов появился самый

настоящий колдун - в живописном костюме, с густой и длинной, до колен,

бородой и с нелепыми телодвижениями. Вы бы только посмотрели - эффект был

поразительный!

  И Лари-Ла показал нам, как он изображал перед оторопевшими археологами

колдуна. Лари-Ла обладал незаурядным актерским талантом, и все мы смеялись

от души. Его артистическому успеху способствовал сего-дняшний костюм. Он,

единственный у нас, зачастую нарушал форму астронавта. Мы все носили

простые, крепкие и удобные комбинезоны. А Лари-Ла питал пристрастие к

праздничной одежде, иногда крикливой и сверхмодной. Сегодня вечером, как

нарочно, он был в живописном, экстравагантно красочном костюме, сильно

смахивавшем на одеяние древних колдунов.

  - А вот еще один случай...

  Но в это время снова раздался трехкратный звон, и все жилые помещения

корабля наполнились звуками ночной мелодии. Это своеобразная музыка,

ласковая и усыпляющая. В ней слышатся звуки ночной природы: и шелест

травы, и легкий перезвон листвы, и мягкое шуршание морского прибоя.

  Лари-Ла больше уже ничего не рассказал.