|
Зря орал, ну и получил, сколько следовало... Я его знаю: он -- парень хороший, усердный, здоровый и -- неглуп. А рассуждать -- не его дело: рассуждать я могу, потому что я -- хозяин. Это не просто, хозяином-то быть!.. От зуботычины он не помрет, а умнее будет... Так-то... Эх, Фома! Младенец ты... ничего не понимаешь... надо учить тебя жить-то... Может, уж немного осталось веку моего на земле... Игнат помолчал, еще выпил водки и снова вразумительно начал: -- Жалеть людей надо... это ты хорошо делаешь! Только -- нужно с разумом жалеть... Сначала посмотри на человека, узнай, какой в нем толк, какая от него может быть польза? И, ежели видишь -- сильный, способный к делу человек -- пожалей, помоги ему. А ежели который слабый, к делу не склонен -- плюнь на него, пройди мимо. Так и знай -- который человек много жалуется на все да охает да стонет -- грош ему цена, не стоит он жалости, и никакой пользы ты ему не принесешь, ежели и поможешь... Только пуще киснут да балуются такие от жалости к ним... Живучи у крестного, насмотрелся ты там на разную шушеру: странники эти, приживальщики, несчастненькие... и разные гады... Об них забудь... это не люди, а так, скорлупа одна, ни на что они не годны... Это вроде клопы, блохи и другая нечисть... И не для бога они живут -- нету у них никакого бога, имя же его всуе призывают, чтобы дураков разжалобить да от их жалости чем-нибудь пузо себе набить. Для пуза своего живут они и кроме как -- пить, жрать, спать да стонать -- ничего не умеют делать... От них -- один развал души. Только запинаешься за них. И хороший человек среди них -- как свежее яблоко среди гнилых -- испортиться может... Мал ты, вот что, -- не можешь ты понимать моих слов.., Ты тому помогай, который в беде стоек... он, может, и не попросит у тебя помощи твоей, так ты сам догадайся, да помоги ему без его спроса... Да который гордый и может обидеться на помощь твою -- ты виду ему не подавай, что помогаешь... Вот как надо, по разуму-то! Тут -- такое дело: упали, скажем, две доски в грязь -- одна гнилая, а другая -- хорошая, здоровая доска. Что ты должен сделать? В гнилой доске -- какой прок? Ты оставь ее, пускай в грязи лежит, по ней пройти можно, чтобы ног не замарать... А здоровую -- подними и поставь на солнце, она -- не тебе, так другому -- на что-нибудь годится. Так-то, сынок! Слушай меня да помни... А Ефимку жалеть не за что, -- он парень дельный, цену себе понимает... Из него плюхой душу не вышибешь... Вот я посмотрю недельку время, да к штурвалу его поставлю... А там, гляди, лоцманом будет... И ежели капитаном его сделать -- ловкий будет капитан! Вот как люди-то растут... Я, брат, сам эту науку проходил, -- тоже немало плюх съел в его-то годы... Нам, сынок, всем жизнь-то -- не мать родная, -- наша строгая хозяйка она... Часа два говорил Игнат сыну о своей молодости, о трудах своих, о людях и страшной силе их слабости, о том, как они любят и умеют притворяться несчастными для того, чтобы жить на счет других, и снова о себе -- о том, как из простого работника он сделался хозяином большого дела. |
