|
По случаю моего благополучного прибытия пью здоровье всех добрых собутыльников! С этими словами Гимнаст откупорил свою флягу и, накренив ее, отпил на совесть. Разбойники глазели на него, разинув пасти и высунув языки, точно борзые собаки, в чаянии допить после него, но как раз в это время сюда подоспел узнать, в чем дело, военачальник Трипе. Гимнаст протянул ему флягу и сказал: - Пейте, ваше высокоблагородие, пейте, не бойтесь, я его уже пробовал, - это из Лафе-Монжо. - Что такое? - воскликнул Трипе. - Ты смеешь, невежа, издеваться над нами? Кто ты таков? - Я человек бедный, - отвечал Гимнаст, - бедный как черт знает что. - А-а, ну, если черт тебя знает, тогда я тебя пропущу, - рассудил Трипе, - потому черти и все их знакомые и родные ни податей, ни пошлин не платят. Только я еще никогда не видал, чтобы бедные родственники разъезжали на таких добрых конях. Вот что, господин черт, слезайте-ка, - на вашем коне поеду я, и если он не понесет меня стрелой, то понесете меня вы, господин черт, потому уж очень я люблю, когда меня черт несет! ГЛАВА XXXV О том, как ловко убил Гимнаст военачальника Трипе и, других Пикрохоловых воинов Слова Гимнаста кое-кого напугали, и, вообразив, что это переодетый черт, убоявшиеся начали обеими руками креститься. Один же из них, по прозванию Жан Добрый, предводитель сельского ополчения, достал из своего гульфика молитвенник и довольно зычным голосом крикнул: - _Agios ho Theos!_ {1} Если ты послан богом, тогда говори! Если же ты послан кем-то другим, тогда уходи! Но Гимнаст и не думал уходить; многие после этого стали разбредаться, а Гимнаст все примечал и мотал себе на ус. Он сделал вид, что намерен спешиться, и, наклонившись влево, со шпагой на боку ловко перевернулся в стремени, затем пролез под конским брюхом, подпрыгнул и обеими ногами, но только задом наперед, стал на седло. - Надо б сделать мне по-другому! - сказал он. С этими словами он, подскочив на одной ноге, сделал поворот налево, и расчет его оказался до того точен, что он снова занял исходное положение, решительно ни в чем его не нарушив. Тогда Трипе сказал: - Гм! Я сейчас этого проделывать не стану, у меня есть на то причины. - Ах ты, пакость какая! - воскликнул Гимнаст. - Промазал я! Придется еще раз. Тут он, выказав изрядную силу и ловкость, сделал совершенно такой те прыжок, но только с наклоном вправо. Затем, ухватившись большим пальцем правой руки за седельную луку, подтянулся всем корпусом, причем вся его сила сосредоточилась теперь в мускулах и сухожилиях большого пальца, и три раза перевернулся. На четвертый раз, ни за что уже не держась, он перекувырнулся и очутился между ушей коня; затем, опираясь всей тяжестью на большой палец левой руки, сделал мулинет и, наконец, хлопнув ладонью правой руки по середине седла и одним броском очутившись на крупе, сел на дамский манер. |
