– Плохо? – поручик чутьотступил. – Не понимаю, вы ж, наверное, оттуда? Бежали?

– Оттуда. Только небежал. Меня мсье полковник на себе приволок. Вызволил, так сказать, избольшевистских уз. Отбил меня, изувечив при этом двух моих конвоиров. Вот сэтой стены, с этого самого места, он углядел, как меня вели, мгновенно принялрешение; даже вроде со стены прямо прыгнул, м– да... А теперь мне плохо! Я,знаете ли, естественник, физик. И я не люблю, когда вижу нарушение законовприроды! Точнее, я еще ни разу никаких нарушений не видел. Пока полковник сюдане притащил... И вот теперь с этой стены я их вижу! И это приводит меня вбешенство! И все равно Бога нет! Да-с-с... – и человек гордо поднял голову, игордо удалился.

Тихо пошел за ним иДронов. При спуске с лестницы ему вдруг опять не по себе стало; когда стенаскрыла за собой внешний мир, опять показалось, что никакие они тут неневидимки, что там, за стеной, скрытые ею красные уже пошли на штурм и сейчасуслышится их "ура" и увидятся их рожи на стене. Поручик стоял исмотрел наверх. Никакого "ура", никаких рож. Тишина. От того места, гдеон стоял у основания лестницы, к большому храму с иконой "Успение"над крыльцом, с колокольни которого звонил колокол, вела неширокая аллея совсеммолодых липок. По аллее брела с отсутствующим лицом молодая дама. Слева оталлеи, прилепившись к стене, стояло низкое, красным кирпичом выложенноестроение с кельями; в каждую келью вела дверь, почти все они были открыты. Наплощади перед храмом – убранный в зелень камень, из земли вырывался фонтанчикпрозрачной воды. Еще два рубленых вытянутых дома стояли по обе стороны площади,за храмом виднелись кладбищенские кресты. Вот и все, что находилось внутримонастыря. Две стены, метров по семьдесят длиной, сходились друг с другом подпрямым углом, а третья замыкала их полукругом, пересекая небольшой холм, на котороми стоял один из вытянутых домов.

– Здравствуйте, –услышал поручик совсем рядом.

Некрасивое отсутствующеелицо дамы стало присутствующим, она смотрела на поручика наклонив голову иприщурив близорукие серые внимательные глаза.

– Честь имею, – поручиксдвинул пятки вместе и резко наклонил голову, – поручик Дронов, АлександрДмитрич, прошу прощения за растерзанный вид.

– Сегодня прибыли?

– Сегодня...

– Меня зовут Оля. ПростоОля и все.

И вдруг за спинойпоручика послышался смешок и детский голосок проговорил нараспев:

– Не-е-т, не просто Оля,а Оля-большая. А я-а-а – Оля-ма-але-нькая.

Платье на Оле-маленькойбыло точно из лоскутов сшито – все в швах и заплатах.

– Племянница моя, –сказала Оля-большая. И, чуть улыбнувшись, добавила: – Коварная и беспощадная,как великая княгиня Ольга до крещения.

– А Оля-большая, – в тоней подхватила девочка, – смиренная и любвеносная, как великая княгиня Ольгапосле принятия христианства.

– Чем же это вы такковарны? – спросил поручик Олю-маленькую.

– А я врагов своихопоила и казнила, – спокойно пояснила Оля-маленькая, – я их сожгла вместе сдомом.

И она стала распевнымсвоим голосом, плавно и широко жестикулируя, рассказывать:

– Они озверели от водки,они упивались буйной радостью, что славно порубали... им показалось малоОли-большой, они захотели и меня, их было двенадцать человек, и я сама пошла имнавстречу... я плясала на столе, я выделывала ногами такие кренделя, что – ух!Они визжали от восторга, словами не передать их сатанинский восторг, и... тут явыхватила у одного нож, приставила его к сердцу и крикнула, что первому отдамсятому, кто выпьет на одном дыхании целую литровую кружку самогонки; моюдевственность – самому доблестному! И если до того кто хоть шаг ко мне сделает– я убью себя. Тут они совсем... Они разом набросились на самогонку и стали сотвращением пить.