Отец рассказывает эту крутую историю.

В 1962 году в Южной Каролине работала некая швейная фабрика. Однажды в пятницу одна из ее работниц почувствовала себя плохо и сказала, что, когда разматывала ткань, поступившую из Англии, ее покусали какие‑то насекомые. Потом были госпитализированы еще две работницы, упавшие в обморок, – они тоже жаловались на укусы. К следующей среде это приняло характер эпидемии. Заболели шестьдесят работниц утренней смены, и федеральное правительство направило на фабрику группу врачей и энтомологов. Они установили следующее:

1. Никаких ядовитых насекомых ни из Англии, ни откуда‑нибудь еще на фабрике не было.

2. Разнообразные симптомы работниц не подпадали под клиническую картину ни одной известной болезни.

3. Недуг поразил не всех работниц утренней смены, а только тех, которые лично знали друг друга. Он распространялся через социальные группы, а не среди людей, которые работали с подозрительной тканью.

Все это выглядело каким‑то надувательством, но пострадавшие жертвы не притворялись. Недуг был настоящим, но имел не инфекционную, а социогенную природу, то есть стал результатом паники. По мере того как распространялись слухи о болезни, людям стало казаться, что их кусают насекомые, а несколько часов спустя у них развивались болезненные симптомы. Это действительно работает. Вот представьте себе: насекомое ползет по ноге… по спине… копошится в волосах. Насекомые, насекомые, насекомые… О, да они повсюду!

Думаю, вы уже ощущаете их присутствие или ощутите через пару минут. Валяйте, чешитесь.

Зараза в Южной Каролине распространилась тем же путем, как зевание, от мозга к мозгу.

Как справились с этой эпидемией? Очень просто, с помощью фумигации: собрали работниц и у всех на глазах запустили в цеха облако ядовитого газа. Самого настоящего отравляющего вещества. И оно помогло, потому что как только работницы поверили, что воображаемые насекомые погибли, они перестали кусаться.

Эпидемия закончилась.

– Ты хочешь сказать, что эти припадки не были эпилепсией?

– Большинство из них нет, лишь несколько вначале, – ответил отец. – Судя по тому, что я читал, количество детей, попавших в больницы, было поначалу невелико. Но как только о припадках сообщили в новостях, оно резко возросло. Родители запаниковали и перепугали своих детей. На следующий день дети пошли в школу и, конечно, рассказали обо всем товарищам, кто еще не знал. Большинство жертв попали в больницу не в тот вечер, когда показывали программу, а на следующий. Им, как я думаю, просто не хотелось отставать от других.

– В этом есть немалый смысл, – пробормотал я, мысленно вернувшись к вечеринке. Может быть, Тина ошиблась и «антиклиент» не отточил методику пака‑пака до степени универсальности. Такой надобности и не было, вместо этого мини‑припадки распространились, как воображаемые укусы насекомых, перепрыгивая из мозга в мозг. В ролике «Пунь‑шам» были показаны ошалевшие и дезориентированные актеры, что являлось своего рода гипнотическим посылом, призванным вызвать ошалелость и дезориентацию у зрителей. (Кстати, это относится к любым рекламным материалам, они подталкивают вас к тому, чтобы вы поступали определенным образом.) Возможно, лишь несколько человек отреагировали непосредственно на вспышки, а уж потом они, подобно трендсеттерам, распространяющим новое увлечение, стали передавать свое состояние остальным гостям.

Если некоторые из нас открыты для того, чтобы их мозги переиначивались, то многие другие последуют по этому пути за ними.

– В эпидемиологии такие случаи распространены, – заявил отец. – Особенно часто это происходит с детьми.

– А что, Хантер, – осведомилась мама, – не распространилось ли среди подростков поветрие красить руки в красный цвет?

– Нет, только я и Кевин Бэкон.