* * *

По пути домой я наконец ощутил прилив энергии. Мои губы еще покалывало от поцелуя, вкуса бесплатного «Благородного дикаря» и от простого осознания того, что, несмотря на всех «антиклиентов» и старших сестер, завтра мы с Джен снова увидимся. Я нравлюсь ей. Она нравится мне.

Даже сотовый телефон, и тот ко мне вернулся. Правда, едва пришла эта мысль, мне тут же вспомнился прощальный жест женщины на ступеньках музея.

– Позвони мне, – просигналила она.

Как же это сделать? Я достал свой телефон.

Вспомнив, что лысый тип звонил на мой телефон в зале метеоритов, я проверил входящие звонки. Принятый звонок был зафиксирован, время помечено, но звонивший заблокировал определение своего номера.

Может быть, они внесли что‑то в память телефона, пока он оставался у них. Я прокрутил телефонную книгу. Я просмотрел знакомые имена в поисках чего‑нибудь нового и, добравшись до номера Мэнди, остановился. Конечно, сейчас ее телефон у них. Если я захочу связаться с ними и найти Мэнди, мне достаточно позвонить.

Мой большой палец навис над кнопкой вызова, но я слишком устал. Чувствовал себя тонким и прозрачным, как жевательная резинка, растянутая между зубами и пальцами, так что вот‑вот лопнет. Мысль о еще одной встрече с «антиклиентом» грозила припадком.

Так что в двадцатый раз за этот день я последовал совету Джен и отправился домой, чтобы лечь спать.

Глава двадцать вторая

– Руки мыл?

– Да, я мыл руки.

(Добрых десять минут! Остались пурпурными.)

– Отрадно, что… Боже мой, Хантер, что с твоими волосами!

Мы с мамой обменялись через стол улыбками, когда у отца из пальцев выскользнул устрашающий график сегодняшнего утра.

– Ага, я решил сменить имидж.

Папа вздохнул.

– Что ж, это тебе удалось.

– Вчера вечером на нем были смокинг и бабочка, – сказала мама и театральным шепотом добавила: – Это все новая девушка.

Папа закрыл рот и кивнул с непередаваемым выражением родителя, который считает, что знает все. Чего, слава богу, не было.

– Вроде бы ты познакомился с ней два дня назад.

– Разве? – удивился я.

Но он был прав: я знал Джен менее сорока восьми часов. Отрезвляющая мысль.

– Она действует быстро, – признался я.

– Почему у тебя пурпурные руки? – спросил папа, когда я наливал кофе.

– Прикол такой, ретропанк. Плюс эта краска убивает бактерии.

– Ох уж эти дети, – вздохнула мама. – И чем же вы с ней занимались вчера вечером? Ты мне так и не рассказал.

– Мы ходили на вечеринку‑презентацию одного журнала, а потом, э… пошли к Тине и смотрели у нее видео.

– Так, и что же вы смотрели?

– Компьютерный военный полигон.

Я отпил первый глоток кофе за сегодняшний день.

– С Кевином Бэконом?

– Да, мама, с Кевином Бэконом. Ой, нет, какой Кевин? Это был японский мультик. – Я произнес название, ставшее брендом.

– А разве не эти мультики распространяют эпилепсию? – спросил вдруг отец.

Он продолжал смотреть на меня, но не налицо, а на волосы.

Чтобы ответить, мне потребовался глоток кофе.

– Пап, с чего ты взял, что эпилепсия заразна?

– Ну, в каком‑то смысле так оно и есть. Во всяком случае, большинство эпилептических реакций социогенны.

Вот так. Если и есть что‑то печальнее того факта, что за завтраком ваш отец использует слово «социогенный», так это то, что вы знаете, что он сейчас вам растолкует, что оно значит.