|
Сперва мой «опелек» одалживал – я его уже продал вчера, – потом попросил свести с корешем из «Ависа», он там агентом служит. Пригнали ему «Ауди» – «сотку», все чин чинарем, он на ней день поездил, а сегодня мне кореш звонит: твой, говорит, Столетник опять новую машину запросил… Они ему вроде «пежонка» поставили.
Нежин и Каменев удивленно переглянулись. – Зачем, не говорил? Квинт улыбнулся: – Вроде бабенка у него какая‑то появилась, иномарки любит. Пыль в глаза пускает, что ли? Закадрить хочет. А может, и шутил, вы ж его знаете. – Хороши шутки, – задумался Каменев. – Нынче «пыль в глаза» кусается. Откуда у него такие капиталы? – Капиталы – будь здоров! – согласился Квинт. – Он еще мне фото показывал, там какой‑то мужик в шикарном восьмицилиндровом авто с выставки. Просил разузнать, где такую купить можно. «Понтиак‑Протоспорт‑4», спортивная. Класс! – Нда‑а, – покачал Каменев головой, – «Ягуар» его, значит, больше не устраивает? – «Ягуара» он просил меня перебрать на предмет «жучка». Водили его, что ли… – Вот как? И на твоем «Опеле» водили, не говорил? – Нет, «Опеля» он загнал. Коробка полетела, я вчера часов пять перебирал. Царапину после его гонок на заднем крыле пришлось шпатлевать и подкрашивать. – Значит, сейчас он на «Пежо»? – Выходит, так, если опять не поменял. Через пятнадцать минут Каменев дозвонился до агентства по прокату автомобилей и выяснил, что клиент, он же Столетник, он же Француз, взял напрокат автомобиль «Пежо» цвета «сапфир» под номером 342‑28 MX до четырнадцати часов сегодняшнего дня, но оговорил возможность продления и внес сумму в размере пятисот пятидесяти долларов. Диспетчер назвал номера двигателя и шасси, а также регистрационный номер договора, дату, фамилию водителя‑доставщика, данные о водительских правах клиента и паспортные данные. – Что будем делать, Вадик? – после долгой паузы спросил Старый Опер. – По всем правилам, надо оповещать ДПС и патрули ГАИ, систему «Поиск» включать. Что там у него за баба появилась, что он машины как галстуки меняет и «жучков» боится?.. Тыщи баксов разбрасывает, чтобы каждый раз к ней на новой тачке подкатывать? А сам у меня недавно полтинник «деревянными» брал…
2
Старый Опер был монументален, как Петр в исполнении Церетели. Тем, кто видел его впервые, приходилось только удивляться – как это при наличии такого опера в России до сих пор процветает преступность? У него любили брать интервью. Придет, бывало, уголовный хроникер и спросит: «Ну что, Сан Саныч, как прошла операция по захвату налогонеплательшиков (фальшивомонетчиков, путан, налетчиков и прочих дилеров‑маклеров‑дистрибьютеров)?» Читатели, мол, интересуются. И Каменев удовлетворяет интерес читателей до тех пор, пока пленка в диктофоне не кончится. Вернется уголовный репортер к себе за редакционный стол, вооружится стилем… а писать‑то и нечего, потому что если всю нецензурщину с пленки убрать, так останется только то, что и без него уже написано – в Уголовном кодексе. Когда эту хитрость разгадали, стали подсылать к Старому Оперу женщин – как можно постарше и поинтеллигентнее. Тогда он стал врать как сивый мерин, с самым серьезным при этом выражением: «Кто‑то сообщил нам о налете, – говорил, глубоко затягиваясь «Дымком». – Успели предупредить своих и подтянуть свежие силы. Первую группу захвата положили из двадцати стволов, десять наших как будто не рождались на свет: наповал!. |
