– Одиннадцать чемоданов компромата, – согласно кивнул я.

Приступ сардонического смеха повторился. «Только бы он продержался еще немного!» – подумал я. Остались кое‑какие невыясненные вопросы.

– Нет, не одиннадцать, мусор позорный! Не одиннадцать, а только два. Два!.. Ма‑аленькие такие чемоданчики, которые так не терпится забрать Майвину из швейцарского банка. Только вы напрасно стараетесь!.. Тебя я прикончу сейчас, а ему… Ему из России уехать не удастся, потому что его пасут мои ребята, злые и надежные, не тебе, сосунку, чета!.. И как только он с этой своей куклой появится в аэропорту, я вскрою всю систему вот этим ключиком, – он повертел перед моим носом пластиковой карточкой размером с сигаретную пачку, похожей на банковскую кредитную. – Да! Тогда я потеряю все, Столетников! Управляющий банком в присутствии полиции вскроет сейф, абонированный на имя владельца счета № 97865 в Депозитном банке на Банхофштрасе, 49. Но и Майвина не станет! Не станет!.. И он это знает, гнус кровавый!

Наверно, я улыбнулся. Или чихнул. Или каким‑то жестом, мимикой, искоркой в глазах выдал свое старание запомнить номер счета (хотя из моей попытки ничего не вышло – не запомнил).

– Не надейся, сыскарь! Не надейся. Весь канал баграми не прощупают, а если и прощупают – тебе от этого легче не станет. Но и скучать ты не будешь, там, на дне канала, мно‑ого таких, как ты!..

– Сомневаюсь, чтобы вам позволили сдать кассу, которая на добрую половину вам не принадлежит, – начал я свою игру, которая, признаться, за последние годы мне изрядно надоела – я предпочел бы что‑нибудь поновее.

– Что ты сказал, Столетников? – насторожился он.

– Я СТО‑летник, Борис Евгеньевич. Большая разница. Он наморщил лоб:

– Еврей, что ли?

– Нет, японец. Но дело не в этом. А дело в том, что ничего вы со мной сделать не сможете, потому что вам нужна ИЛОНА. Не так ли? Притом у вас осталось не очень много времени.

– Не бери меня на понт! Мне известно гораздо больше, чем тебе! Еще там, – он скрестил пальцы, изображая решетку, – я знал обо всех его планах! Вот сейчас я могу тебе точно сказать: никуда он не улетит! Ни‑ку‑да! Потому что он не знает пятой степени защиты моего сейфа. Знает, что по достижении Илоной двадцати одного года она вправе распорядиться и счетом, и сейфом; знает, что им могу распоряжаться и я – когда мне вздумается; и об этой карте знает, и даже какой код нужно набрать, чтобы сработал замок, – это я в присутствии адвокатишки, выкреста, говорил, он моим доверенным был!.. Гнида!.. Я его сынка обрезанного, Аркашку, прикончить обещал, да он и с этим не посчитался, продал сынка за деньги и медовый месяц с молодой бабой!.. Ладно, он свое получил. Пожил – и хватит. Когда бы не Майвин – мои люди прикончили бы его…

Мне эта его пьяная исповедь порядком надоела.

– Ваши люди из ФСБ, что ли? – выбросил я свой главный козырь.

– Чего‑о‑о?!

И тут я не выдержал привычного тона, да простят мне все уголовники России:

– … ты, чмо болотное!.. – сказал я. – Если бы не…, то ты бы…! И тогда бы тебе…, а не ресторан плавучий! Тогда бы тебе полный…, а не соленый огурец! Потому что как только ты…, так за тобой…! А Давыдову и Матюшина… но ты об этом не сказал ни слова… такая! Предателей уничтожают?! А стукачей…, и… – тоже! Если хочешь, я сейчас твоему холую Эдику Потоцких расскажу, как ты…! И тогда тебе…, и твоему «ключику»… –.