– Ладно, хватит, ты мне надоел, кинг‑спаниель, – отмахнулся я стволом. – На скамье подсудимых эти байки рассказывать будешь. Но отправлю тебя туда не я – я работаю на клиента, как ты уже, наверно, понял. А теперь дай‑ка мне эту дискету!..

Отдавать то, что он называл «ключом от сейфа, где деньги лежат», ему очень не хотелось. Он сделал попытку обмануть меня – нехотя полез в карман, рассчитывая усыпить бдительность, а потом вдруг вскочил со звериным рыком и… заставил меня посадить его на место ударом револьвера по точке «тянь‑ляо» (анатомическая топография: в центре ямки под отростком лопатки; основное действие: боль и временный паралич плечевого сплетения).

Когда он расслабился, в каюту вошел капитан‑директор плавучего речного кабака, похожий на повара и космонавта одновременно. Пунцовая рожа, гладко выбритая или от природы лишенная растительности, туловище объемом с пивную бочку на длинных ногах‑сваях, значительный, я бы даже сказал, величественный взгляд свысока, белый китель с золотыми пуговицами и фуражка с «крабом» – вот, оказывается, все, что нужно, чтобы устроиться на этот «Вонючий голландец» для каботажного плавания в Клязьминском море и прилегающих каналах по маршруту Петушки – Москва.

– Откройте сейф, кэп! – приказал я, как только он запер за собой дверь.

Он посмотрел на меня, как Миклухо‑Маклай на папуаса, потом перевел взгляд на Ямковецкого, застонавшего в кресле.

– А вы кто такой?

– Я – частный детектив из бюро имени Шерифа Столетник, – объяснил я. – А это – уголовник, вор Ямковецкий, которому вы помогли осуществить побег из лагеря строгого режима.

Рожа директора ресторана, капитана и повара в одном лице преобразилась, как будто переключился светофор с красного на зеленый.

– Я… Я не знал! – проговорил капитан, облизнув сухие губы. – Он представился директором фирмы «Арктур» и зафрахтовал…

– Расскажете об этом следователю, а теперь откройте сейф и отойдите в сторону. Почувствовав его нерешительность и не увидев каких бы то ни было оснований для замедления темпа своих действий, я направил на него пистолет.

Он тоже не увидел оснований уходить на тот свет в таком возрасте и с такой должности, достал из кармана бело‑золотого кителя, взятого напрокат во Владимирском драмтеатре, ключ на цепочке и, стараясь не потерять достоинства, открыл сейф.

– Сколько сейчас человек на борту? – спросил я.

– Гостей или…

– Всех?!

– Семнадцать вместе с нами.

– Значит, там – четырнадцать?.. Куда мы идем?

– В Химкинское водохранилище… кажется. Справа по борту – Старбеево, значит, слева – Лихачево.

– Собрать всех на палубе – до единого человека, я пересчитаю! – приказал я. Он козырнул, но уйти ему я не позволил: – Отсюда! – кивнул на телефон. – Лишняя точка в эфир – пуля в лоб.

Он снял трубку:

– Шитик, собери всех на палубе!.. Включай пожарную тревогу, буди, но чтоб через три минуты все до единого были на палубе – пьяные, трезвые – все!

В сейфе я нашел «электрошок», «смит‑вессон», какие‑то счета, справки и… копию своей доверенности на управление автомобилем «Опель» в розовой пластиковой папке из нотариальной конторы Вали Александрова. Но главным содержимым сейфа следовало считать все‑таки деньги – не менее трехсот тысяч долларов в банковских упаковках. Кожаный саквояж, экспроприированный революционными предками капитана у земского врача в октябре семнадцатого, я заметил под его койкой давно.