спутанные волосы. Щеки  отливали синевой, хотя было  заметно, что он недавно

тщательно выбрился. Эта синева -- подкожная темнота там,  где росла  борода,

-- не была его виной, но  была -- знаком. Знаком чего? Темнота, тьма не есть

зло. Именно тьму имел в виду Мартин Лютер, когда начинал  перевод "Бытия" --

первой  книги Моисеевой  -- словами:  "Und die Erde war ohne Form und leer".

"Leer"  --  "пуста".  Вот эта-то  пустота и есть  --  тьма.  "Leer" созвучно

английскому слову  "layer"... Да,  слой  негативной  пленки  --  если на нее

попадет  свет, то в  результате  химической  реакции  она станет  совершенно

мутной, обретя  качество  полной пустоты, глаукомной  слепоты.  Что-то вроде

эдиповых странствий  --  все, что он видел, точнее, не  сумел увидеть. Глаза

его не утратили способность видеть -- просто были безнадежно зашорены чем-то

вроде мембраны. Вот почему отец Хэнди  не ненавидел  Карлтона  Люфтойфеля --

миллиард погибших от ГРБ отошел в мир иной не столь ужасно, как те миллионы,

которых американский нервно-паралитический газ обрек на самопожирание.

     А  впрочем,  все  это положило конец бойне. После  выпадения смертельно

ядовитых  осадков  силы для ведения войны истощились.  Война закончилась  за

недостатком вояк. "De mortius nil nisi bene", -- подумал отец  Хэнди,  -- то

есть о мертвых только хорошее. А что хорошее о них можно сказать? Ну хотя бы

это:  вы  умерли  из-за  идиотов,  которых сами избрали  себе в  правители и

защитники и  в  сборщики умопомрачительных налогов. Остается только  гадать,

кто был дурее -- избранники или избиравшие? В итоге погибли и те и другие. И

Пентагон, и Белый дом, и такие прочные убежища для особо важных персон -- от

них и руин не осталось, развеялись пылью... Нет, de mortius nil nisi  malum,

-- мысленно исправил он древнюю мнимую мудрость, -- о мертвых только плохое.

Так-то  оно  ближе  к  жизни.  Покойники  были дураками  -- их  непроходимая

глупость достигала истинно сатанинского масштаба!"

     Инертность   человеческого   стада  была   просто-таки   восхитительна!

Почитывали  газетки и  таращились в  ящик для дураков и  пальцем о палец  не

ударили  даже после того,  как  Карлтон  Люфтойфель  в 1983 году произнес  в

Шайенне свою программную речь, которую  журналисты окрестили "Речью о ложной

магии  цифр".  В этом  выступлении  Карлтон  Люфтойфель без обиняков  заявил

следующее: великим  заблуждением  является то, что для  выживания  нации  во

время тотальной войны  необходимо некое минимальное число спасшихся. Сила  и

жизнеспособность нации лежит  не в  конкретных человеческих единицах, а в ее

"ноу-хау" -- то есть в накопленных знаниях и методике их применения.

     Это  было  сказано с  большой  помпой,  вдохновенно, округло  и вызвало

немало одобрительных кивков с самых разных сторон. Его  речь приравнивали по

значению и  отчетливости формулировок к  знаменитой Фултонской речи Черчилля

-- декларации холодной войны, оглашенной несколькими десятилетиями раньше.