чиновники, вершители  судеб всех рангов  и  степеней... из всех  уже  растет

травка.  То,  что они  сделали,  было,  несомненно,  грехом. Но  ведь они не

ведали,  что творили. Сказал же Христос --  Господь той, ветхой секты  --  о

своих мучителях и убийцах: "Прости им, отче,  ибо не ведают, что творят". Не

знанием, а отсутствием знания  вошли эти  люди в историю, -- они,  распявшие

Сына Божьего, делившие  одежды Его,  бросая жребий, и коловшие его под ребра

на кресте.

     По  мнению  отца  Хэнди, в трех местах Библии,  которую  он внимательно

читал  вопреки  запрету  Служителям  Гнева  изучать  христианские  священные

тексты,   сосредоточивалась  истина:  а  именно,  в   Книге  Иова,  в  Книге

Екклесиаста  и в увенчании библейской мудрости -- Посланиях апостола Павла к

Коринфянам. На сем христианство себя исчерпало. Ни Тертуллиан, ни Ориген, ни

Августин, ни Фома Аквинский, ни даже  божественный Абеляр  --  на протяжении

почти двух тысяч лет никто не добавил ни йоты к исходному знанию.

     "А теперь, -- думал отец Хэнди, -- мы обладаем конечным знанием. Катары

подходили  к истине  ближе  прочих, угадали ее важнейшую составную -- что не

добро  правит  миром,  что  мир  находится  целиком  и полностью  во  власти

супостата, врага рода человеческого -- словом, во власти зла. Они не  сумели

развить  эту  мысль и угадать все до конца  --  хотя  в Книге  Иова все  уже

содержится. Они не сообразили, что сам якобы  Всемилостивый, добрый Бог -- и

есть Господь Гнева, средоточие всемирного зла, которое правит миром".

     --  Помните, как  шекспировский  Гамлет окоротил  Офелию?  --  ворчливо

сказал  Маккомас  рыжеволосой девушке. --  "Сомкни уста  свои  и в монастырь

ступай".

     Лурин, попивая кофе, прощебетала простодушнейшим голоском:

     -- В монастырь, где вы настоятелем, -- с превеликим удовольствием!

     -- Глядите, какова! -- возмущенно обратился Маккомас к отцу Хэнди.

     --  Вижу, вижу,  -- вкрадчиво  согласился  тот.  --  Вижу,  что вам  не

подвластно заставить человека быть таким или другим согласно вашему волению.

В людях есть неотменимая онтологическая природа.

     Маккомас насупился и спросил:

     Это что за зверь такой?

     -- Онтологическая природа, -- с медовыми  интонациями в голосе пояснила

Лурин,  -- другими словами, врожденный характер человека. То, что мы есть на

самом деле.  Эх вы, невежа и деревенщина  на  Божьей службе! Повернувшись  к

отцу  Хэнди,  она обронила:  --  Я приняла  окончательное  решение. Принимаю

христианство. Буду ходить в их церковь.

     Маккомас  хрипло расхохотался --  грубо,  утроб  но.  Так бы,  наверно,

смеялся динозавр своим животным нутром.

     -- А что, разве в округе сохранилась хоть одна христианская церковь? --

отсмеявшись, спросил он.

     -- Они такие добрые, жалостливые, -- сказала Лурин.