Его, к твоему сведению, пристукнули, потому что так было обещано его жене.

Она еще молода, и у нее были виды на другого. Житейские дела. А теперь

настало время тебя пристукнуть...

   - Послушай, Кралев, - говорю я, отворачиваясь от фонаря, - ты уже

пристукнул Милко. Пристукнул у меня на глазах. Жаль, что я не имел

возможности вмешаться. Но об этом я подробно уведомил французов. Уведомил

я их и о том, что ты решил ликвидировать меня...

   - Интересно, - насмешливо бормочет черномазый.

   - Имей в виду, что сейчас я зря болтать не стану. Я в твоих руках, и

ты действительно можешь меня пристукнуть, только помни, что если в этот

раз тебя простили, то теперь ты заплатишь с лихвой. Станешь на одну голову

короче, только и всего.

   - Болван! - рычит сквозь зубы Кралев. - Нашел чем запугать. Да не то

что Милко и тебя, я дюжину таких, как вы, отправлю на тот свет, и никто

меня пальцем не тронет, балда! Ты что, не понял до сих пор, что

коммунистов тут не считают за людей? Пнуть ногой собаку куда опаснее, чем

убрать коммуниста. Нашел тоже чем меня стращать, болван этакий! - бормочет

Кралев, как бы обращаясь к невидимому свидетелю.

   - Не шевелись! - вдруг рявкает он.

   Я только попытался защитить рукой глаза от ослепительного света.

   - Послушай, ты, мошенник, - обращается ко мне черномазый более

спокойным тоном. - Если тебе вздумалось поторговаться, то начал ты не с

того конца. Вообще французами меня не запугаешь. Так что, ежели решил

поторговаться, давай это делать серьезно.

   "Значит, это и в самом деле игра, - думаю я, по возможности стараясь

прищуренными глазами следить за поведением черномазого. - Вот почему

Кралев так говорлив. Ничего. Все же это обещает какую-то отсрочку".

   - Ну ладно, - бормочу я. - Говори, что ты предлагаешь. И убери свой

фонарь от моих глаз.

   Кралев великодушно отводит на несколько сантиметров сноп света, так

что теперь хоть один глаз у меня отдыхает.

   - Где Лида? - спрашивает черномазый.

   - В этом и заключается торг?

   - Да. Говори, где Лида, и убирайся с моих глаз.

   - Постой, так это не делается! - останавливаю я его. - Говори, где

Лида, и получай обойму в спину. В живот или в спину - результат один и тот

же, Кралев.

   - Даю слово, что стрелять не буду!

   - Какая мне польза от твоего слова? Мне не слова нужны, а гарантия!

   - Какая гарантия? Уж не вручить ли тебе мой пистолет?

   - Я не такой жадный, - отвечаю. - Достаточно с меня, если мы его

поделим: тебе пистолет, а мне патроны. И то покажи сначала, что у тебя в

карманах нет запасных.

   - Слишком уж ты капризничаешь! - рычит Кралев. - Дождешься, что я

откажусь от всяких условий.

   - Видишь ли, Кралев, может, ты считаешь себя большим хитрецом, но

напрасно надеешься обнаружить Лиду. Девушка в таком месте, что сам черт ее

не найдет. А через день-другой и оттуда исчезнет. Бесследно и навсегда.

Так что, если ты в самом деле рассчитываешь найти ее, советую не упустить

последний шанс.

   - А что тебе стоит околпачить меня, как ты сделал утром, послав

обшаривать отели вокруг площади Звезды?

   - Ты же в состоянии проверить. В том месте, где Лида, есть телефон.

Через пять минут после того, как я его назову, ты сможешь убедиться, там

Лида или нет.

   Не сводя с меня пристального взгляда, Кралев взвешивает мои слова.

Затем, не опуская пистолета, зажимает фонарь между ног и левой рукой

наспех показывает мне содержимое карманов.