солидна, но какое-то время выдержит. Надеюсь, что ржавая решетка в окне

тоже не окажется слишком прочной. Но тут я ошибаюсь. Разбить его голыми

руками нет никакой возможности, а инструментов у меня нет.

   Единственный выход - дверь на главную лестницу. Подойдя к ней,

наклоняюсь к замочной скважине и прислушиваюсь. Ничего не слышно. Судя по

щели между дверью и порогом, на лестнице темно. В тот самый момент, когда

я соображаю, стоит ли попытать счастья, внезапно выскочив на лестницу,

медленно и робко шевелится древняя ручка. Кто-то пробует, заперта ли

дверь. Не иначе, Ворон или Уж.

   Пока я стою у выхода на главную лестницу, во второй двери снова

скрежещет замок.

   "Заложил изнутри", - слышится голос Ужа, и тотчас же моя баррикада

угрожающе сотрясается. Уж изо всех сил ударил в дверь. За первым ударом

следует второй, потом третий. Шкафы едва ли устоят против таких ударов,

потому что если у Ужа есть что-нибудь в достатке, так это мускулы.

   Без всякой надежды я еще раз окидываю глазами помещение - окно с

массивной решеткой, дверь на главную  лестницу,  за  которой  меня

подстерегает человек с пистолетом в руке, и дверь на черный ход, уже

поддающаяся под напором силача. Трудно придумать ловушку, совершеннее той,

в которую я попал. Все погибло. Вопрос только в том, через сколько минут

придет конец.

   Все потеряно. Мой блуждающий взгляд задерживается на куче книг и

газет. А вдруг еще не все потеряно! Я лихорадочно хватаю охапку газет и

сквозь решетку проталкиваю их на крышу. Потом поджигаю их и бросаюсь за

новой партией.

   На крыше уже полыхает буйный огонь. Языки  пламени  угрожающе

взвиваются во мраке ночи. Газеты сгорают быстро, но я подбрасываю все

новые, и пламя на крыше старого дома взлетает все выше и тревожней.

   Помещение наполняется дымом. Я едва перевожу дух, весь в поту от жары

и беготни, однако продолжаю таскать топливо, а грохот ударов в дверь

становится все более устрашающим. Расшатанная баррикада едва ли выдержит

еще хоть три-четыре минуты.

   В этот момент где-то далеко раздается тревожный вой пожарной сирены.

Я прерываю работу и прислоняюсь к стене, едва держась на дрожащих ногах и

задыхаясь от кашля, но окрыленный надеждой. Звуки сирены усиливаются, она

пронзительно завывает в глубоком желобе Рю де Прованс. И вот уже на

лестнице слышится тяжелый топот множества ног.

   Бешеный штурм двери прекратился. Несмотря на врожденную глупость, Уж

почел за благо на время затаиться или дать тягу. Выключив свет, я бесшумно

отпираю главную дверь и становлюсь рядом с таким расчетом, чтобы меня не

было видно, когда она откроется. Чуть не в ту же минуту дверь широко

распахивается, и в помещение врываются пожарники, волокущие пожарный рукав

с брандспойтами. Скрывающая меня дверь, густой дым и то обстоятельство,

что внимание всех обращено на огонь, дают мне прекрасную возможность

выскочить незамеченным. Но, осторожно выглянув из-за двери, я замечаю, что

по лестнице крадучись поднимается Ворон. Наверное, минуты на две он

скрывался в квартире Младенова и теперь торопился снова занять свой пост.

Я бы сказал, что этот человек упрям и злобен, как бульдог, только боюсь

обидеть собаку.

   В то самое мгновение, когда Ворон ступает на последнюю ступеньку, я

стремительно бросаюсь на площадку и, сосредоточив все свои силы в правой

ноге, пихаю охрану Центра прямо в живот. Ворон взмахивает руками, стараясь

удержаться, но, так как сзади ухватиться не за что, он падает спиной на

лестницу и скатывается на нижнюю площадку.