первого взгляда, только наоборот.

   Я состою на службе целый месяц - срок вполне достаточный, чтоб

уладить свои личные дела. За фантастическую для меня плату я снял

упомянутую "студию". Купил три костюма, готовых разумеется, потому что

внешний вид, на мой взгляд, зависит не от покроя костюма, а от твоего

собственного покроя, из чего следует, что скроен я недурно. Одну из

редакционных комнат я превратил в свою канцелярию, тогда как во второй

разместились Тони и Милко, притом без всяких возражений, так как большую

часть времени они проводят в кафе. И, наконец, я обзавелся собственным

"ягуаром", купленным в рассрочку в комиссионном магазине.

   Мой "ягуар" вызвал в Центре определенное оживление. Димов не преминул

заметить, что каждый прибывающий сюда первым долгом торопится обзавестись

машиной, пусть это будет самая последняя колымага. Тони возразил, что

"ягуар" отнюдь не колымага, а очень даже славная машина, только в давно

прошедшем времени. Ворон удовлетворился тем, что пнул ногой брызговик в

порядке испытания его на прочность, отчего чуть не развалил весь кузов.

Даже Младенов отечески пожурил меня за легкомыслие - мне следовало-де

посоветоваться, прежде чем выбрасывать такие деньги.

   Но я был вполне доволен своей находкой, принимая во внимание одну

маленькую деталь: под старой обшивкой "ягуара" таился новехонький мощный

мотор, о чем знали только мы с Леконтом.

   Если не принимать во внимание насмешек по поводу сделанного мной

приобретения, мой престиж в Центре в первый же месяц  значительно

упрочился, особенно после выхода журнала. Младенов был совершенно прав.

Этот журнал делался и оформлялся столь неграмотно, что улучшить его не

стоило больших усилий даже при самых скромных  познаниях.  Книжка,

выпущенная под моим руководством, так выгодно отличалась от предыдущих,

что вызвала в Центре настоящий фурор. Даже Кралев не нашел к чему

придраться и только спросил:

   - Во что же нам будет обходиться это удовольствие?

   - Расходы останутся прежними.

   - Ясно. Сразу видно, что человек знает свое дело, - великодушно

признал Димов, подбросив связку ключей с эмблемой скорпиона.

   А бай Марин лишь хитро подмигнул: дескать, не говорил ли я вам, что

это золотой парень?

   Кроме журнала, я ничем другим не занимаюсь, чтоб раньше времени не

выделяться в Центре. И может быть, именно поэтому доверие ко мне

постепенно крепнет. Я не сую нос в чужие дела, ни перед кем не заискиваю,

не ищу чьей-либо дружбы и даже, если нечто интересное само бросится мне в

глаза, делаю вид, что не заметил.

   Первое время меня удивляло, что в Центре работают всего пять человек,

из которых один фактически ничего не делает, а двое других занимаются

журнальчиком, распространяемым среди горстки эмигрантов. Потом я понял,

что с деятельностью Центра связано гораздо больше лиц. Это были безымянные

субъекты, различные по возрасту и материальному положению - насколько

можно было судить по их обличью и одежде. В своих посещениях они

придерживались какого-то неизвестного мне расписания, принимали их Кралев

или Димов, а некоторых - Тони, используя для этого комнату-склад. Визиты

были очень коротки, и это навело меня на мысль, что сведения в Центр

доставлялись в письменной форме. Выбрав удобный день и час, я проверил

свою догадку. И она подтвердилась.

   На столе пронзительно звонит будильник, и я с трудом удерживаюсь,

чтоб не запустить в него подушкой, но вместо этого безропотно поднимаюсь с

постели, потому что звонит он по моей воле.