- А где ты остановился? - догадался спросить Младенов, провожая меня

по темному вестибюлю до лестницы.

   - Нигде. Куда без денег сунешься?

   - А багаж твой?

   - Багаж? Какой багаж? Я, бай Марин, две недели таскал грузы в

Марсельском порту, чтоб заработать на дорогу да на эту ветошь, - отвечаю

я, показывая на свой костюм, у которого и в самом деле не блестящий вид.

   - Ну вот, значит, все же как-то вышел из положения. А что касается

гостиницы, то у Сен-Лазера их полным-полно, притом недорогие.

   - Что это такое, Сен-Лазер?

   - Да вокзал, отсюда рукой подать. Спроси, любой тебе скажет, как

пройти.

   - Ладно, это пустяки, - равнодушно бросаю я, открывая дверь, но на

пороге останавливаюсь и спокойно говорю, глядя старику прямо в глаза: - А

относительно всего прочего будь уверен - мы это так не оставим. Все

переменится, и даже, может быть, скорее, чем ты думаешь. Ты ведь знаешь,

болтать попусту не в моем характере.

   - Знаю, мой мальчик, знаю, - кивает Младенов. - Не зря же я все эти

шесть месяцев о тебе только и думал!

   И он отечески улыбается мне. Но в его усталых глазах больше сомнения,

чем надежды.

3

   Если кто надеется что-нибудь узнать от меня о Париже, советую ему, не

теряя времени, купить "Голубой путеводитель". Там обо всем рассказано -

может быть несколько скучновато, зато исчерпывающе. Мой Париж не имеет

ничего общего с тем, что о нем известно из путеводителя, где фигурируют

Эйфелева  башня,  Обелиск,  Пале  Бурбон,  Мадлена  и  прочие

достопримечательности.

   Сдавая меблированную мансардную комнату с импозантным названием

"студия" с маленькой кухонькой и совсем крохотной  ванной,  хозяин

расхваливал чудесный вид, открывающийся на цинковые  крыши  города.

Девяносто две узенькие полуистертые каменные ступеньки ведут из студии на

улицу. Сама улица - два ряда прокопченных до черноты фасадов с магазином

ортопедических механизмов на углу. За ней вторая - с булочной, бакалейной

лавкой, мясным и винным магазинами. Затем еще две улицы без всяких

магазинов. А дальше уже описанная Рю де Паради, кафе "У болгарина",

здание, где находится Центр. Вот он каков, мой Париж.

   Центр занимает огромное помещение из шести полутемных комнат, куда и

на час за весь год не проникает солнечный луч. На входной двери латунная

табличка с надписью "ИМПЕКС" - анонимное товарищество, но это лишь

декорация и адрес для присылки счетов за электричество. У Димова, Кралева

и Младенова отдельные кабинеты. В двух комнатах располагается  так

называемая редакция, сиречь мы с Милко и Тони. Последняя комната нечто

среднее между складом и архивом. На кухне хозяйничают Ворон и Уж - варят

кофе для начальства и гостей, чистят свои пистолеты и обсуждают события,

насколько им доступен смысл заголовков утренних газет.

   Уж - обыкновенный грубиян с багровой рябой физиономией и запасом

бранных слов в обиходе. Ворон мне и вовсе противен. Эта антипатия столь

органична, что стоит мне взглянуть на его долговязую фигуру в неизменном

черном костюме, как меня начинает тошнить. У него вытянутая, похожая на

тыкву голова с жиденькой темной растительностью на макушке, толстый

обвислый нос, как бы заглядывающий ему в рот, и желтые конские зубы,

постоянно обнажаемые в улыбке, в которой нет ничего  веселого.  Я

возненавидел его с первого взгляда, и, насколько могу судить по его

обращению, он отвечает мне полной взаимностью.