- Будет и кофе, - успокаивает Тони. - Успеем. От жажды не помрешь,

раз со мной. Я не жмот, как другие.

   Он и в самом деле не жмот - во всех случаях платит щедро, хотя и

жалуется на безденежье. Вообще, как видно, парень он неплохой, если не

считать того, что много пьет и не в меру болтлив. Я уже знаю, что он в

поисках приключений бежал из Болгарии в пятидесятом году, едва окончив

гимназию, "и вот тебе приключения!". Мне доверено также - "только между

нами, строго между нами", - что порой он готов вернуться обратно - до того

тошно ему становится, но побаивается, как бы его не упекли за решетку.

   - Погляди на это столпотворение, - говорит Тони, указывая на сутолоку

вокруг. - Каждый норовит что-то урвать для себя и дать подножку другому...

   Потом смотрит на меня остекленелым взглядом и продолжает безо всякой

связи:

   - Будь я помоложе, попытался бы стать сутенером. Это все же лучше,

чем самому...

   - Лучше не быть ни тем ни другим, - осторожно возражаю я.

   - Верно, но что поделаешь. Мы не настолько богаты, чтоб заботиться о

честности. Потому и пишем, что велят, и делаем, что от нас требуют, -

авось перепадет какой франк... Порой хочется стукнуть кулаком и уйти, да

не нравится мне таскать на горбу ящики с грузом. Я уже отведал. Хватит с

меня.

   Кельнер приносит ром и прерывает эпизод из биографии Тони, с которой

я уже основательно знаком. Я сильно под градусом, поэтому отпиваю из рюмки

понемногу, лишь ради приличия и смотрю на часы на руке Тони.

   - Мне пора...

   - Куда, к Младенову? Оставь ты этого скрягу!

   - Надо сходить. Я обещал.

   - Тогда попытайся по крайней мере вытрясти у него из кармана. "Я спас

тебе жизнь, скажи, как не совестно скряжничать!"

   - Скажу, - бормочу я, вставая из-за стола.

   - Ну, а если расщедрится, дай мне знать. Я научу тебя, как лучше их

пропить.

   Попрощавшись с Тони, я иду по бульвару Осман. Проходя мимо почтового

отделения, вспоминаю о том, что надо опустить в ящик открытки с видом

Эйфелевой башни. Затем продолжаю свой путь, следуя указаниям Тони насчет

того, как его сократить.

   Либо сам он неплохой парень, либо неплохо справляется с возложенной

на него задачей. Даже очень неплохо для такого пьяницы, как он. И виду не

показал, что его ко мне приставили, ни одного сомнительного вопроса не

задал. Небольшой сеанс, рассчитанный на то, чтоб войти в доверие, и

только. К неудовольствию Тони, подобные сеансы могут иметь успех лишь у

очень доверчивых.

   Рю де Прованс, где проживает Младенов, оказалась совсем близко.

Названный мне номер значится  на  старом,  почерневшем  от  копоти

четырехэтажном доме, похожем, впрочем, на все окружающие.  Лестница

содержится в чистоте, но ступени узкие и крутые, и я основательно

запыхался, пока достиг четвертого  этажа.  Открывая  мне,  Младенов

гостеприимно улыбается. Мы проходим через темный вестибюль с закрытыми

ставнями, затем он вводит меня в просторный, небрежно прибранный холл,

обставленный "под старину".

   Костлявая фигура хозяина завернута в бежевый халат, сравнительно

новый, но уже изукрашенный жирными пятнами. Неаккуратность Младенова во

время еды известна мне еще со времен наших с ним дружеских встреч в

квартальной корчме. Тогда мне казалось, что виной всему спешка и жадность,

с которой он набрасывался на общую закуску, чтоб не отстать от других.