же, что встреча состоится под землей. И может быть, если эта встреча

необычного свойства, она состоится именно там.

   Бегло оглянувшись и установив, что никому из прохожих до меня нет

дела, я спускаюсь по лестнице, выхожу через оставленный проход, пинаю

качающуюся дверь и попадаю в подземный коридор. Здесь царит полумрак,

слабый свет исходит лишь от редких ламп; холодно, сыро, пахнет плесенью.

Мои шаги по бетонному полу раздаются так гулко, что я невольно замедляю

ход. Лестница, ведущая к платформе, так же пуста и едва освещена. На

перроне ни живой души. Слева издалека доносится по тоннелю нарастающий гул

приближающегося поезда.

   Заброшенная станция, по-видимому, служит складом. На  платформе

возвышаются штабеля аккуратно сложенных мешков с цементом, чуть подальше

громоздятся большие деревянные ящики. Я кидаюсь к ним и проскальзываю в

образовавшийся за ними темный угол как раз в тот момент, когда мимо

платформы проносятся освещенные вагоны поезда. Грохот утихает. Я собираюсь

продолжить изучение обстановки, но кто-то идет по лестнице, по которой

спустился я. Это Милко. Он выходит на платформу, озирается, делает

несколько шагов и останавливается у горы цементных мешков. Взглянув на

часы, Милко достает из бумажной сумки, которую принес с собой, банан,

очищает его и начинает есть.

   Если бы у меня было время получше уложить ящики, мое убежище было бы

удобнее, однако приходится довольствоваться тем, что есть. Пустые ящики

нагромождены выше человеческого роста и хорошо меня укрывают, но, чтобы

воспользоваться широкой щелью между досками в одном из них, мне приходится

опуститься на колено.

   На лестнице снова раздаются шаги, и на перроне показывается Кралев,

очевидно, неожиданно для Милко, потому что тот перестает  есть  и

выжидательно поглядывает на пришельца.

   - Что, поезда дожидаешься? - трубным голосом спрашивает Кралев, и эхо

гулко разносится в пустом подземном зале в самом деле как от трубы. -

Должен тебе сказать, что с некоторых пор поезда здесь не останавливаются.

   Милко молчит и продолжает глядеть на пришельца.

   - Ты, может быть, рассчитывал встретить Тони, но ему подвернулось

одно дельце, так что разговор придется вести мне, - продолжает Кралев. -

Дело касается твоего служебного положения.

   Милко молчит, потом бросает взгляд на банан, торчащий у него в руке,

и снова принимается медленно есть, с трудом проглатывая куски.

   - Вначале я полагал, что ты служишь только нам, - продолжает

черномазый. - Потом мне стало ясно, что ты работаешь и на французов...

   - На французов я не работаю, - тихо отвечает Милко, перестав есть.

   - Я это понял, когда ты сообщил французам о нашем намерении

ликвидировать Бобева, - продолжает Кралев, как бы не слыша Милко. - К

Бобеву тебя в последний момент позвал Тони, однако ты именно потому и не

пришел, что поспешил их предупредить. Ты единственный, кто знал о встрече,

и не явился... Ты единственный из всех нас, кто мог предупредить

французов...

   - Я уже объяснял, почему тогда не пришел, - спокойно возражает Милко

и, по-видимому, машинально достает новый банан. - У меня случилась

небольшая авария с машиной.

   - Аварию ты устроил потом, чтоб сфабриковать себе оправдание. Ты

единственный из нас, кто мог предупредить французов...

   - Никого я не предупреждал, - тихо отвечает Милко и все так же

машинально начинает очищать банан.

   - Значит, работаешь на нас, работаешь на французов, а теперь,

оказывается, еще и на болгар.