Простокваша в детстве, несомненно, пошла на пользу. И речь достойна царедворца: «В ослеплении посмел я…» Заранее выучил, что ли, на случай встречи?

    Готовился?

    -  Это еще кто? - раздраженно спросил Арджуна, сдвигая густые брови.

    -  Местный, - я усмехнулся, но лицо сына по-прежнему оставалось сумрачным.

    Странно. Раньше он был отходчивей и уравновешенней - если только дело не касалось соперничества в воинском искусстве.

    Ракшас же воспринял вопрос Арджуны как руководство к действию и разразился рыданиями.

    У меня самого слезы на глаза навернулись - до того жалостно!

    -  Ведь я не просто зверь лесной, пугало достойных людей! - Вопия, он бил себя кулаками в грудь, и вопли от этого выходили гулкими, как рычание большого гонга. - Я - брахмаракшас [22] Вошкаманда, проклятый сто лет тому назад аскетом Вишвамитрой за принуждение к мужеложству! Молил я разгневанного аскета о смягчении кары, и сжалился надо мной мудрец…

    «Вот это ты врешь, приятель», - подумал я. Аскет Вишвамитра, чье имя на благородном языке означало «Всеобщий Друг», был притчей во языцех, и все знали, что Друг скорее вдоль и поперек распроклянет тебя за косой взгляд, чем смягчит проклятие хоть на половинку трути [23] !

    По лицу Арджуны было видно, что наши мысли сходятся.

    Еще бы: Всеобщий Друг, милейший аскет Вишвамитра, о котором я расскажу как-нибудь в другой раз, числился в списке предков моего сына и до сих пор пребывал в добром здравии! Так что когда Друг объявлялся как гром с ясного неба, желая погостить на досуге во дворце Арджуны, - всем, и слугам, и хозяевам, приходилось ходить на цыпочках и приклеивать к губам улыбочку, если они не хотели схлопотать сотню лет в козлином облике!..

    -  И сказал мудрец, - орал меж тем ракшас, надрываясь, - что, как только узрю я Владыку Индру и сына его. Серебряного Арджуну, стоящих рядом, - снимут они с меня бремя проклятия! И стану я смиренным брахманом, который живет в благоустроенной обители близ реки, имеет трех… нет, четырех прекрасных жен, детей в изобилии, многих коров и обширные духовные заслуги! Смилуйтесь, могучие, освободите!

    -  Врешь небось? - спросил Арджуна, поворачиваясь к заплаканному людоеду.

    Похоже, в первую минуту ракшас хотел кивнуть.

    Вместо этого он, не вставая с колен, шустро пополз к нам.

    -  Да разве посмел бы я, Витязь…

    Глаза моего сына полыхнули серебряным огнем.

    Сперва я не понял, в чем дело. Количеством прозвищ Арджуна вполне мог соперничать со мной. Его звали собственно Арджуной, то есть Сребрецом или Серебряным, за цвет кожи и металл гневного взгляда. Его звали Белоконным, и это не требовало пояснений. Его звали Обезьянознаменным за изображение обезьяны на стяге, которое умело рычать во время боя, - и никто никогда не додумался обратить внимание, что Арджуна похож не только на меня, но и на обезьяну - символ… нет, об этом я больше не хочу говорить.

    Также Арджуна был известен как Густоволосый, Богатырь, Пхальгуна (потому что родился под созвездием с тем же названием), Савьясачин-Левша, Победоносец, Носящий Диадему…

    Не устали? Я, например, устал.