|
Ошеломленная Чесса широко раскрыла глаза. Пожалуй, слой краски на лице этой потаскухи весил не меньше фунта. Рагнор тоже широко раскрыл глаза, однако его взгляд выражал не изумление, а вожделение. — Исла, — проговорил он восхищенно. Чесса уже видела это выражение на лице Рагнора — тот как-то практиковал его, глядя на свое отражение в металлическом щите, который держал перед ним один из его воинов. — Принц Рагнор, — произнесла женщина с придыханием. — Я долго ждала этой встречи. Барик говорил мне, что ты играешь и поешь как никто другой. О, как мне хочется услышать твое пение! Но что стряслось с твоей бедной арфой? Наверное, эта сука разбила арфу, а ты так благороден, что покрываешь ее? Сука? Чесса взглянула в лицо женщины внимательнее. Право же, дело принимало все более занятный оборот. — Исла, — укоризненно сказал Барик, тряся великаншу за руку. — Эта дама — принцесса. Ты не можешь называть её сукой. — Я называю её так, как она того заслуживает, — ответствовала Исла. — Мой бедный правый глаз тоже повредила одна мерзкая принцесса, и с тех пор мне приходится носить на нем эту повязку. Конечно, она придает мне интересный и загадочный вид, но все же мне хотелось бы видеть обоими глазами. Эта принцесса — сука, я в этом уверена. Сука. Сука! Рагнора распирало от удовольствия. Какая же умная эта Исла и какая крупная — а ему очень нравились крупные женщины, bn всяком случае теперь, когда он видел Ислу и слышал, как она оскорбляет Чессу. Ему нравилась даже повязка на её правом глазу. Интересно, как выглядит этот глаз без повязки? — А что ты делала на рынке, где на тебя наткнулся Барик? — спросила Чесса. Женщина пренебрежительно пожала плечами. Она не удостоила Чессу ни единым взглядом; а продолжала упорно смотреть на Рагнора. — Я готовлю лучший в Йорке мед. Я продавала мой мед на рынке. Барик купил у меня кружечку, чтобы промочить горло и, выпив, пришел в неописуемый восторг. Он попросил меня жить с ним, и я согласилась, потому что мне нравятся волосатые мужчины, особенно такие, у которых густая борода и много волос на спине. А что до лысины, то я её не замечаю. — Мед, — проговорил Рагнор, и его глаза загорелись. — Она и правда хорошо его готовит? — Она ангел, — ответил Барик. — А теперь, мой господин, я научу тебя ещё одной любовной поэме. — У меня на спине совсем нет волос, — сказал Рагнор. — Как ты думаешь, Барик, это не отвратит её от меня? — Нет, мой господин. Как только ты споешь для нее, она полюбит тебя. Чессу замутило. — Меня тошнит из-за беременности, — сказала она. — Боюсь, меня сейчас вырвет, так что я лучше выйду Рагнор смотрел на Ислу, как голодный смотрит на кусок мяса. — Да, Барик, — произнес он, — научи меня новой любовной поэме, и я продекламирую её Исле. Для практики. — Твой чудный голос устанет, мой господин, — ласково сказала Исла. — Позволь мне принести тебе моего лучшего меду, чтобы ты мог смягчать им горло, когда будешь мне петь. Чесса поспешила вон из комнаты и столкнулась со стражником, который стоял снаружи. |
