кровати, он подбежал к окну и обнаружил, что всех  уток  разогнало  нечто,

издали похожее на красный мячик. Не без  труда  прогнав  остатки  сна,  он

понял, что это купальная шапочка Линды. Потягиваясь и зевая, Майо поплелся

к пруду. Линда издала жизнерадостный визг, поплыла к берегу и выбралась из

воды. Кроме купальной шапочки на ней не было ничего. Капли и брызги так  и

летели от нее, так что Майо даже попятился.

     - Доброе утро! Выспался?

     - Доброе. Еще не понял. Всю ночь в спину  упирались  какие-то  рейки.

Ух, вода, видать, холодная. Ты вся в пупырышках.

     - Вода изум-мительная! - она стянула шапочку и тряхнула  волосами.  -

Где полотенце? А, вот оно. Ныряй, Джим! Получишь огромное удовольствие.

     - Не люблю, когда холодно.

     - Не будь размазней!

     Удар грома расколол утреннюю тишину. Майо в изумлении глянул в чистое

небо.

     - Что за черт? - сказал он.

     - Тихо, - скомандовала Линда.

     - Похоже на сверхзвуковой самолет.

     - Вот оно! - крикнула Линда, указывая на запад. - Видишь?

     Один  из  небоскребов  Вест-Сайда  удивительным   образом   сминался,

погружаясь сам в себя, словно складной стаканчик, и извергая из своих недр

ливень  кирпичей  и  карнизов.  Обнажившиеся  балки  дрожали  и   гнулись.

Мгновением позже они услышали грохот.

     - Ох ты, вот так так... - потрясенно прошептал Майо.

     - Упадок и Разрушение  Имперского  Города  [так  называют  Нью-Йорк].

Привыкай. И все же окунись, Джим. Я принесу полотенце.

     Она вбежала в дом. Он сбросил шорты и носки, но когда Линда вернулась

с  огромным  купальным  полотенцем,  Майо  все  еще  стоял  на  берегу,  с

несчастным видом пробуя воду ногой.

     - Жутко холодно, Линда, - пожаловался он.

     - Разве ты не принимал холодный душ, когда был борцом?

     - Я? Только горячий. Кипяток.

     - Джим, если ты будешь так и стоять столбом, ты никогда не  решишься.

Посмотри, ты уже дрожать начинаешь. Это что у тебя на поясе, татуировка?

     - Что? А, ну да. Это питон, в пять цветов. Он  обвился  вокруг  меня,

видишь? - он гордо повернулся,  демонстрируя  питона  со  всех  сторон.  -

Заполучил его в армии. В Сайгоне, в шестьдесят четвертом. Азиатский питон.

Элегантно, а?

     - Больно было?

     - Вообще-то нет. Кое-кто треплется, что татуировка  -  это  китайская

пытка, но это они просто пускают пыль в глаза. Разве что щекотно.

     - Ты служил в шестьдесят четвертом году?

     - Так точно.

     - Сколько тебе было лет тогда?

     - Двадцать.

     - Значит, сейчас тридцать семь?

     - Тридцать шесть, тридцать седьмой.

     - То есть, ты поседел раньше времени?

     - Надеюсь.

     Она внимательно оглядела его.

     - Знаешь что? Если все же решишься, постарайся не намочить волосы.