Изменить размер шрифта - +
Все, что  мастер мог сказать  словами, Кнехт узнавал
между прочим, во время коротких прогулок или за едой.
     Мы  знаем,  что тогда же  Кнехт получил у  магистра  и какие-то  первые
намеки и указания насчет игры  в  бисер, но никаких подлинных слов до нас не
дошло. Большое впечатление произвела на него забота его хозяина о том, чтобы
спутник Иозефа не  чувствовал себя  всего лишь придатком.  Ничего,  кажется,
этот человек не упускал из виду.
     Краткое пребывание в Монтепорте,  три урока медитации,  присутствие  на
дирижерских  занятиях,  несколько разговоров  с  мастером  имели для  Кнехта
большое значение; для  своего  короткого  вмешательства магистр  безошибочно
выбрал наиболее благоприятный  момент.  Главной целью  его приглашения  было
приохотить юношу к медитации, но не менее важно было это приглашение само по
себе, как отличие, как знак того, что  за ним следят и чего-то от него ждут:
это  была вторая ступень  призвания. Ему  позволили заглянуть во  внутреннюю
сферу; если один из двенадцати мастеров  так  приближал  к себе ученика этой
ступени,  то  означало это  не только  личное  благоволение. Всякий поступок
мастера был всегда больше, чем нечто личное.
     На  прощание  оба  ученика  получили  по маленькому подарку:  Иозеф  --
тетрадь  с  двумя  хоральными  прелюдиями  Баха,  товарищ  его  --  изящное,
карманного формата издание Горация. Прощаясь с Кнехтом, мастер сказал ему:
     -- Через несколько дней ты узнаешь, в  какую  школу зачислен. Приезжать
туда  я буду реже, чем  в Эшгольц, но и там нам, наверно,  удастся видеться,
если я буду здоров. При желании можешь мне раз в год писать, особенно о ходе
твоих  занятий  музыкой. Критиковать своих учителей  тебе не запрещается, но
усердствовать в  этом не стоит. Тебя ждет многое, я надеюсь, что ты покажешь
себя с лучшей стороны. Наша  Касталия не  должна  быть простой  элитой,  она
должна быть прежде всего  иерархией,  зданием, где  только  целое дает смысл
каждому камню. Выхода  из этого  целого  нет, и тот,  кто поднимается выше и
получает задачи более значительные, не делается свободнее,  он берет на себя
только  все  большую  ответственность.  До  свидания,  юный  мой друг,  твое
пребывание здесь было для меня радостью.
     Кнехт  и его товарищ двинулись  обратно, в  пути  они  были  веселее  и
разговорчивее,  чем  когда  шли  сюда, несколько  дней в  другой  обстановке
оживили  их,  сделали   свободнее   от  Эшгольца  и  тамошнего   прощального
настроения, удвоили их  жадность до  перемен и будущего. На иных  привалах в
лесу или над крутым ущельем в окрестностях Монтепорта они вынимали из мешков
свои  деревянные флейты и играли на  два голоса  по нескольку песен. А когда
снова  вышли  на  ту  вершину над  Эшгольцем с  видом  на  школу  и деревья,
разговор, который они в тот раз здесь вели, показался обоим давно канувшим в
прошлое, все  вещи  уже  приобрели  новый  облик; они  не сказали  ни слова,
немного  стыдясь  чувств  и  слов,  которые  так  быстро  устарели  и  стали
бессодержательны.
Быстрый переход