Их ждали родной дом, мирская
карьера, профессия и женитьба, и только считанные разы случалось так, что,
проникшись духом педагогической провинции, такой гость, с согласия семьи, в
конце концов оставался в Касталии и вступал в Орден. Зато многие известные в
истории нашей страны политики были в юности касталийскими вольнослушателями
и во времена, когда общественное мнение по тем или иным причинам критически
противостояло элитным школам и Ордену, энергично вступались за них.
Таким вольнослушателем и был Плинио Дезиньори, с которым встретился в
Вальдцеле его младший соученик Иозеф Кнехт. Это был юноша высокоодаренный,
особенно блиставший в речах и спорах, горячий, несколько беспокойный
человек, который доставлял заведующему Цбиндену немало хлопот, ибо, не
вызывая как ученик нареканий, он отнюдь не старался забыть свое
исключительное положение вольнослушателя и выделяться как можно меньше, а
открыто и запальчиво заявлял о своих некасталийских и мирских убеждениях.
Между этими двумя учениками не могло не возникнуть особых отношений: оба они
были высокоодаренными людьми, оба ощущали свое призвание, это роднило их,
хотя во всем остальном они были противоположны друг другу. Нужен был
необыкновенно проницательный и искусный педагог, чтобы понять суть возникшей
тут задачи и по правилам диалектики все время добиваться синтеза между
противоположностями и поверх их. У заведующего Цбиндена хватило бы на это
таланта и воли, он был не из тех учителей, которым гении мешают, но в данном
случае ему недоставало важнейшей предпосылки -- доверия обоих учеников.
Плинио, которому нравилась роль аутсайдера и революционера, был в отношении
заведующего всегда очень настороже; а с Кнехтом произошла, к сожалению,
упомянутая размолвка из-за его факультативных занятий, он тоже не стал бы
обращаться к Цбиндену за советом. Но существовал, к счастью, мастер музыки.
К нему-то и обратился Кнехт с просьбой о помощи и совете, и мудрый старый
музыкант, взявшись за это дело серьезно, повел игру мастерски, как мы
увидим. Благодаря вмешательству мастера опаснейший соблазн в жизни юного
Кнехта превратился в почетную задачу, и тот показал, что она ему по плечу.
Внутренняя история этой дружбы-вражды между Иозефом и Плинио, или этой
музыки с двумя темами, или этой диалектической игры между двумя душами, была
приблизительно такова.
Обратил на себя внимание партнера и привлек его к себе, разумеется,
сперва Дезиньори. Он был не только старше, он был не только красивым, пылким
и красноречивым юношей, прежде всего прочего он был кем-то "извне",
некасталийцем, кем-то из "мира", человеком, у которого есть отец и мать,
дяди, тетки, братья, сестры, кем-то, для кого Касталия со всеми ее законами,
традициями, идеалами -- лишь этап, отрезок пути, временное пристанище. Для
этой белой вороны Касталия не была миром, для него Вальдцель был школой, как
всякая другая, для него возвращение в "мир" не было позором и наказанием,
его ждал не Орден, его ждали карьера, брак, политика, словом, та "реальная
жизнь", о которой каждому касталийцу тайно хотелось узнать побольше, ибо
"мир" был для касталийца тем же, чем он когда-то был для покаянника и монаха
-- чем-то хоть и неполноценным, хоть и запретным, но тем не менее чем-то
таинственным, соблазнительным, завлекательным. |