Изменить размер шрифта - +
Один, три  и  два,  один,  три  и  два.  Это  очень
забавно. Иной день или иное утро идет, например, так, что красная  сменяется
черною и обратно почти  без  всякого  порядка,  поминутно,  так  что  больше
двух-трех ударов сряду на красную или на черную не  ложится.  На  другой  же
день или на другой вечер  бывает  сряду  одна  красная;  доходит,  например,
больше чем до двадцати двух раз сряду и так идет  непременно  в  продолжении
некоторого времени, например, в продолжении целого дня.  Мне  много  в  этом
объяснил мистер Астлей, который целое утро простоял у игорных столов, но сам
не поставил ни разу. Что же касается до меня, то я весь проигрался до тла  и
очень скоро. Я прямо  сразу  поставил  на  четку  двадцать  фридрихсдоров  и
выиграл, поставил пять и опять выиграл и таким образом еще раза два или три.
Я  думаю,  у  меня  сошлось  в  руках  около  четырехсот   фридрихсдоров   в
какие-нибудь пять минут. Тут бы мне и отойти, но во  мне  родилось  какое-то
странное ощущение, какой-то вызов судьбе, какое-то желание дать  ей  щелчок,
выставить ей язык. Я поставил самую большую  позволенную  ставку,  в  четыре
тысячи гульденов, и проиграл. Затем, разгорячившись, вынул все, что  у  меня
оставалось, поставил на ту же ставку и проиграл опять, после чего отошел  от
стола, как оглушенный. Я даже не понимал, что это со мною было, и объявил  о
моем проигрыше Полине  Александровне  только  пред  самым  обедом.  До  того
времени я все шатался в парке.
     За обедом я был опять в возбужденном состоянии, так же как  и  три  дня
тому назад. Француз и m-lle Blanche опять обедали  с  нами.  Оказалось,  что
m-lle Blanche была утром в игорных залах и видела мои подвиги.  В  этот  раз
она заговорила со мною как-то внимательнее. Француз пошел  прямее  и  просто
спросил меня, неужели я проиграл свои собственные деньги?  Мне  кажется,  он
подозревает Полину. Одним словом, тут что-то есть.  Я  тотчас  же  солгал  и
сказал, что свои.
     Генерал  был  чрезвычайно  удивлен:  откуда  я  взял  такие  деньги?  Я
объяснил, что начал с десяти фридрихсдоров, что шесть или семь ударов сряду,
надвое, довели меня до пяти или до шести тысяч гульденов и что потом  я  все
спустил с двух ударов.
     Все это, конечно, было вероятно. Объясняя это, я посмотрел  на  Полину,
но ничего не мог разобрать в ее лице. Однако ж она мне  дала  солгать  и  не
поправила меня; из этого я заключил, что мне и надо было солгать  и  скрыть,
что я играл за нее. Во всяком случае, думал я  про  себя,  она  обязана  мне
объяснением и давеча обещала мне кое-что открыть.
     Я  думал,  что  генерал  сделает  мне  какое-нибудь  замечание,  но  он
промолчал; зато я заметил в лице его волнение и  беспокойство.  Может  быть,
при крутых его обстоятельствах ему просто тяжело было выслушать,  что  такая
почтительная  груда  золота  пришла  и  ушла  в  четверть  часа   у   такого
нерасчетливого дурака, как я.
     Я подозреваю, что у него  вчера  вечером  вышла  с  французом  какая-то
жаркая контра.
Быстрый переход