Джек вернул ему фотографию и вздохнул:

– Такой товар пропадает.

– Именно, – согласился Кэнтор и спросил:

– Ну, как идут дела с вашими данными?

– Весь стол, как видите, завален, а толку никакого. Те, которые занимаются этим на всю катушку…

– Да, сперва они работали круглые сутки. Пришлось остановить их, а то они прямо‑таки таяли на глазах. Закладывали все это в компьютеры – от этого тоже мало толку. Однажды мы получили сведения относительно главы одной группы. Согласно им, он в один и тот же день был в шести разных аэропортах. Естественно, мы поняли, что все это чушь. Но в такой чуши бывает и что‑то реальное. Так мы упустили того самого парня в марте того же года в пригороде Бейрута. Опоздали всего на полчаса. Всего на каких‑то проклятых тридцать минут! – сказал Кэнтор. – Но со временем привыкаешь к такого рода вещам.

«Тридцать минут, – подумал Джек. – Если бы я ушёл с работы на тридцать минут раньше, я был бы покойником. Вряд ли я к такому способен привыкнуть».

– И что бы вы сделали с ним?

– Его конституционные права мы бы зачитывать ему не стали, – ответил Кэнтор. – Ну, так удалось вам установить какие‑то связи?

Райан покачал головой.

– Эта АОО чертовски мала. Я нащупал шестнадцать случаев контактов ИРА с другими организациями. Кто‑то из связников, возможно, наши парни, но как это знать? В сообщениях нет фотографий, а данные там словесные описания могут подойти к кому угодно. Даже когда у нас есть сообщение о контакте ИРА с какой‑то из тех групп, с которой она вроде бы не должна общаться (может, это как раз АОО?), то информация может быть неверной и этот контакт, возможно, всего лишь первый и единственный. Марти, ну кто способен разобраться во всей этой горе мусора?

– Ну что же, – улыбнулся Кэнтор, – теперь когда кто‑нибудь спросит вас о том, как ЦРУ борется с терроризмом, вам нечего будет сказать в ответ. Слушайте, Джек, те, за кем мы гоняемся, – не дураки. Они знают, что с ними будет, если их схватят. Даже если мы не сделаем этого сами, решив не марать рук, мы всегда можем дать информацию о них Израилю. Террористы при всей своей ублюдочности хорошие, стойкие бойцы, но противостоять регулярным частям они не в силах, и знают это. Вот это‑то и бесит. Мой шурин – майор, служит в дивизии «Дельта». Я видел, как они действуют. Они бы в этом лагере за пару минут всех перестреляли, и ещё эхо бы не умолкло, а их бы там уже и в помине не было. Они весьма эффективны, но без нужной информации они не знают, где и когда им надлежит быть эффективными. То же самое и с полицией. Думаете, мафия уцелела бы, если бы полиция точно знала, где и когда они орудуют? Сколько ограблений банков увенчалось бы успехом, если грабителей внутри поджидала бы вооружённая засада? Но надо знать, где эти типы собираются орудовать. Это дело разведки, а разведка это, оказывается, команда безликих бюрократов, которые копаются во всём этом бумажном мусоре. Добытчики информации поставляют её нам, мы её обрабатываем и снабжаем ею группы оперативников. Битва идёт и здесь тоже, Джек. Здесь, в этом здании. И ведут её люди из группы GS‑9 и GS‑10, те самые, которые каждый вечер возвращаются к своим семьям.

«Да, но битву‑то эту мы проигрываем, – сказал сам себе Джек. – И ни одного тухлого шанса, что мы её выиграем».

– Как там в ФБР? – спросил он.

– Ничего нового. Этот негр… Да и вообще толком не известно, был ли он. У них имеется фото изрядной давности, вместо имени – кличка и никаких отпечатков. Да ещё лаконичное описание его, смысл которого в основном сводится к тому, что парень этот умён и умеет держать язык за зубами.