Мотор сразу завёлся – с этим тут в порядке. Но тарахтел он слишком уж сильно. Надо проверить глушитель. Выезжая через ворота номер три, Райан удивился, что часовой отдал ему честь – это было в новинку.

Вести машину было непросто. Тем более, что то и дело приходилось переключать скорости. Да и движение уже было будь здоров – тысячи служащих устремлялись по домам. Райану то и дело приходилось останавливаться и начинать все сначала, с первой скорости. У его «фольксвагена» было пять скоростей, не считая задней, и к тому времени как он добрался наконец до Сентрал‑авеню, он уже десять раз спросил себя, почему он в своё время не купил «фольксваген» с автоматикой. Ответ был ясен: экономия бензина. «Стоит ли так потеть из‑за двух миль на галлон?» Он свернул в сторону Чесапик‑бей, а затем выехал на Дорогу Соколиного гнезда.

Тут движение было редким. Дорога Соколиного гнезда заканчивалась тупиком недалеко от его дома, а несколько ферм, расположившихся по ту сторону дороги, в начале зимы пребывали в спячке. На Перигрин‑клифе у Райана было тридцать акров.

Ближайший сосед, инженер Арт Палмер, жил в полумиле от них – через лесистые склоны и угрюмый ручей. Скалы на западном берегу Чесапикского залива, где жил Джек, были почти пятнадцать метров высотой, а дальше, на юг, они были даже выше. Приманка для палеонтологов. То и дело сюда наезжали команды из местных колледжей или из музея и, глядишь, находили какой‑нибудь зуб, принадлежавший когда‑то созданию величиной с небольшую подлодку. Или кости ещё более немыслимых тварей, живших тут сто миллионов лет назад.

Скверным оказалось то, что скалы были подвержены эрозии. Их дом стоял в тридцати метрах от обрыва, и Салли было строжайше запрещено приближаться к нему. Запрет этот дважды пришлось подкреплять шлёпками. Пытаясь сохранить облик скал, местные защитники окружающей среды убедили Райана и его соседей сажать здесь кудзу, плодовитый сорняк с юга Америки. Сорняк и в самом деле укрепил скалы, но потом начал теснить деревья, и, чтобы спасти их, Джеку приходилось время от времени прибегать к помощи химикалий. Впрочем, в это время года бороться с сорняками не было необходимости.

Участок Райана только наполовину был покрыт лесом. Землю возле дороги когда‑то обрабатывали, но без особого успеха, поскольку трактору там негде было разгуляться из‑за неровностей почвы. Чем ближе к дому, тем больше было деревьев – старые, корявые дубы и прочие лиственные, теперь обнажённые, тянущие 151 свои костистые ветви навстречу холодному воздуху. Подрулив к гаражу, он понял, что Кэти уже дома – её «порш» стоял под навесом, рядом с фургоном.

Пришлось оставить «фольксваген» на улице.

Салли выскочила навстречу ему с воплем:

– Папа!

– Тут холодно, – сказал он.

– И совсем нет, – ответила Салли, схватила его портфель и, пыхтя, потащила его в дом.

Райан выбрался из пальто и повесил его в стенном шкафу. С одной рукой все становилось проблемой – даже пальто вот… То есть мало‑помалу он уже включал левую руку в работу, но так, чтобы не растревожить плечо. Оно практически уже не болело, но он знал, что стоило сделать одно неосторожное движение, и оно даст о себе знать.

Кэти была на кухне – проверяла кладовку и хмурилась при этом.

– Привет, дорогая.

– Привет, Джек. Ты что‑то поздно сегодня:

– Ты тоже.

Он поцеловал её, и она, уловив исходящий от него запах, сморщила нос.

– Как Робби?

– Отлично. Я выпил только две маленьких…

– Ясно, – сказала она и снова повернулась к кладовке.