– Ты заплатишь мне за это оскорбление, Сиф! – закричал Регин.

Сиф повернулась к нему.

– Оскорбление? Ты солгал мне, использовал будто свою пешку... и хуже всего, ты одним своим присутствием заставил добрых жителей Флудбьёрги страдать и умирать.

Регин поднял морду кверху и взревел, из его пасти вырвался сгусток пламени:

– Как ты смеешь принимать сторону Отера после всего, что он сделал?

– Я принимаю лишь сторону невинных, пострадавших из за вас обоих! У меня нет никакой любви к твоему негодяю брату...

Отер обиженно повернулся к ней, но Сиф проигнорировала его и продолжила:

– Но, по крайней мере, он был вынужден поступать так по воле проклятья. Ты же подверг целую деревню опасности, находясь, как бы смешно и нелепо это ни звучало в твоем случае, в здравом уме и руководствуясь самым банальным мотивом – жадностью!

– Не жадностью, моя леди, но справедливостью! Отер не единственный мучился с нашим отцом – мы оба были жертвами его безумия! Мы оба должны были пожать плоды смертей Хрейдмара и Зигфрида, но Отер отнял это у меня.

Отер шагнул вперед:

– Ты идиот! Трижды проклятый дурак! Единственным плодом этого сокровища можно назвать лишь то, что оно испортило твою жизнь и разрушило мою!

Теперь Регин добродушно рассмеялся, с его пасти продолжали вылетать облачка пламени:

– Это я то идиот? У тебя было бессчетное богатство. ..

Отер перебил брата:

– Какой смысл в богатстве, если его нельзя потратить? Я хотел сохранить сокровища гнома, чтобы у нас появилось то, чего нас лишал отец. Но проклятие!.. Вместо этого я оказался заперт в этой горной гряде, способный лишь накапливать эти богатства, но никогда не использовать!

– Это уже не имеет значения, – ответил Регин, – теперь сокровище мое.

– Нет, – возразила Сиф, – оно принадлежит гному. И будет возвращено ему после того, как я избавлюсь от тебя в точности так же, как поступила с твоим братом.

– Едва ли.

С этими словами Регин взмыл в воздух... а затем накренился и пронесся вниз мимо Сиф и Отера.

Отер улыбнулся:

– Требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к полету.

– Похоже на то. – Сиф схватила Отера и силой усадила его рядом с грядой. – Сиди здесь. В безопасности.

– Что со мной будет?

Сиф взглянула в небо, пытаясь заметить дракона, но он улетел из ее поля зрения, по крайней мере, на какое то время.

– Если я одолею Регина, тогда вас обоих доставят в Асгард. Флудбьёрги находится под защитой Всеотца – именно поэтому я и оказалась здесь в первую очередь, – и Один решит судьбу вас обоих. – Она посмотрела на него. – А если Регин победит, тогда, я подозреваю, в крайне короткое время ты станешь его следующей жертвой. Так что молись, чтобы победила я, ибо Один проявит к тебе куда больше милосердия, чем твой брат.

С этими словами Сиф забралась на гряду и увидела летящего обратно к ней Регина.

– Сегодня вы умрете, моя леди! – кричал дракон, устремляясь к противнице. – И целое тысячелетие люди будут петь песни о том, как любовница Тора наконец то пала от руки дракона Регина.

Сиф покачала головой:

– Любовница Тора? Это все, что ты перед собой видишь, Регин?

– Это все, чем ты являешься, моя леди, прямо как король Рагнар тебе и сказал. В самом деле, историю о битве с Линдвормом я впервые услышал именно из твоих уст. Все рассказы о Сиф, которые я слышал до этого дня, всегда посвящены подвигам более известных мужей, будь они Асгардцами, смертными или пришельцами. Все песни, которые поют в Асгарде, посвящены могуществу Тора, доблести Балдера и дружбе Троицы Воинов.