Локи горячо любил матушку за ее самоотверженность, и в то же время эта самоотверженность невообразимо его раздражала.

А поскольку он прекрасно знал, о чем Фригга его попросит, он и помог Тору, установив временное ограничение на свое заклинание. Спустя какой то срок броня и дубина превратились бы в обычный камень, который легко уступил бы силе Тора.

А самое лучшее заключалось в том, что установленный Локи предел оставлял Хрунгниру прилично времени, чтобы практически полностью вышибить дух из его «дорогого» братца. К слову о братце...

Локи быстро произнес два заклинания. Одно из них вернуло графин ему в руки и наполнило его медом, а второе заново запустило магический бассейн. С медом в желудке и песней в сердце он снова наблюдал за тем, как Тор врезался в Хрунгнира и без чувств полетел на заснеженную землю.

«Это что еще за колдовство?»

Где то в другом месте внутри прославленных стен Асгарда Тор лежал в постели.

Каждая клеточка его тела пульсировала болью, хотя, конечно, нынешняя боль не шла ни в какое сравнение с той, что он испытывал к концу своей битвы с Хрунгниром.

Тем не менее он победил. Голдфакси довез его и Фриггу до границ Асгарда и ускакал обратно в Йотунхейм. Сиф и остальные ждали их, и они с Балдером сразу отвели громовержца к лекарям, в то время как Троица Воинов сопроводила леди Фриггу домой, чтобы та смогла восстановиться после пережитых испытаний. Харокин и его эйнхерии разочарованно вернулись в Вальгаллу.

В дверь постучали. Тор поднял взгляд и увидел входящую с кувшином воды Сиф.

– Хо, Сиф! Как же я рад видеть твой прекрасный облик!

– Хотела бы я ответить тем же, но твой облик знавал и лучшие дни, – с улыбкой ответила Сиф.

Поскольку его левая рука была неподвижно зафиксирована в перевязи, Тор коснулся своего покрытого синяками и порезами лица пальцами правой.

– Ив самом деле. Ты не боишься общаться со мной в таком состоянии – твоя смелость говорит в твою пользу.

Сиф рассмеялась. Тор тоже попробовал, но лишь поморщился.

– Прости, Тор, – быстро произнесла Сиф.

– Не за что извиняться, прекрасная Сиф. Когда я был смертным лекарем, я часто говорил, что смех – это лучшее лекарство. По крайней мере, боль напоминает мне о том, что я еще жив.

– Сегодня ты одержал великую победу, Тор. Благодаря тебе жестокость Хрунгнира больше не будет омрачать землю, – не прекращая говорить, Сиф налила в кружку немного воды. – Лекари считают, что тебе нужно пить много жидкости.

– Еще один совет, который в былые времена я сам давал довольно часто. – Тор улыбнулся, взял кружку и с удовольствием выпил воды. – Что слышно из Йотунхейма?

– Ничего о Хрунгнире, это уж точно. Слышали, что теперь ледяными великанами правит Тьяцци.

Тор мрачно кивнул.

– Пусть приглядывают за ними. Тьяцци умен, гораздо умнее большинства великанов. Включая Хрунгнира, который и сам был далеко не дурак.

Прежде чем Сиф успела что то ответить, из зала донесся голос Балдера:

– Привет, хозяева!

– Балдер! – Тор радостно улыбнулся. Визит не одного, а двух его дражайших друзей наполнил сердце безудержной радостью.

Светловолосый бог вошел в комнату, держа в руках мешок.

– Идунн оставила его у тебя на пороге. Похоже, настало твое время отведать золотых яблочек.

– Они будут приняты с благодарностью, – ответил Тор.

Балдер бросил мешок возле кровати, достал оттуда одно золотое яблоко бессмертия и передал его богу грома. После того как Тор крайне осторожно вгрызся в него – его челюсть саднило, а зубы побаливали, – Балдер произнес:

– Я только что от Одина.