Все началось с бахвальства его сводного братца, после чего Тор взмахнул молотом и устремился навстречу гиганту:

– Тогда вставай скорее в круг, Хрунгнир, ибо я должен победить тебя! Никто не смеет угрожать матери всего Асгарда, не заплатив за свои поступки, и не сомневайся, что за твои действия я стребую с тебя самую высокую цену! За Асгард! За Одина! И, прежде всего, за Фриггу!

Локи едва не захихикал, увидев, как Тор врезался в Хрунгнира и жестко упал на холодную землю, в то время как сам великан даже не покачнулся.

О, это выражение лица у Тора! Даже лучше чем то, которое у него появилось, когда Мьёльнир не вернулся к нему в руку во время драки с троллями.

«Это что еще за колдовство?», – воскликнул Тор, и Локи от души расхохотался.

– Это мое колдовство, дражайший братец. Это мое колдовство оставило тебя потрепанным и избитым.

Локи собирался было пересмотреть этот момент, когда расставленные вокруг дома чары предупредили его о чьем то приближении. А когда Обманщик почувствовал идущую от этого кого то силу, он понял, что его ждет визит крайне нежелательного посетителя.

Быстрого заклинания хватило, чтобы сменить ночное платье на привычное зеленое одеяние, и вот уже Локи встречает Одина в дверях.

– Так, так, так! Должен сказать, это большой сюрприз. К счастью для меня, духи успели прибраться.

– Локи, – произнес Один непривычно тихим голосом. – Я хочу поговорить с тобой.

– В моем доме? Что ж... это странно. Обычно ты призываешь подданных к своему трону. Довольно разумный метод, должен сказать, так как ты общаешься со всеми на своих условиях. В конце концов, кто посмеет бросить вызов Одину в его месте силы? Твой высокий трон дает тебе дополнительное преимущество на твоей же территории.

Один принялся мерить шагами гостиную, избегая смотреть на Локи.

– Я пришел сюда по двум причинам. Первая связана банально с соблюдением закона. Тебе запрещено покидать собственный дом, и если бы я вызвал тебя в свой тронный зал, то заставил бы тебя нарушить условия домашнего ареста. Я не могу позволить себе нести ответственность за это.

Локи не видел в этом проблемы, тем более что и наказание ему назначил сам Один. Какая разница, если он и нарушит его условия? Но вслух он произнес только:

– А вторая причина?

– Я не только правитель Всевечного царства, но и твой отец.

– И что же мой приемный  отец хочет мне сказать?

Проигнорировав укол, Один сказал:

– Я обеспокоен. Едва ли ты можешь быть доволен условиями своего домашнего ареста. Локи наиболее счастлив, когда творит свои мелкие делишки на свободе.

– Напротив, я совсем не скучаю по своим мелким делишкам. Меня печалят мои сложные замыслы, которые я не в состоянии завершить во время утомительного заточения.

– Любопытно, что ты упомянул сложные замыслы. Мы недавно как раз стали жертвами одного из таких замыслов.

Локи скрестил руки на груди.

– Да ну?

Его неведение было притворным, и пусть притворство вышло неидеальным, Локи надеялся, что сможет убедить Одина в том, что понятия не имеет, о чем толкует Всеотец.

– После того как я приговорил тебя к домашнему аресту, я решил проехаться на Слейпнире, замаскировавшись под обычного странника. Я хотел...

– Да, я знаю, – пренебрежительно отмахнулся Локи.

Один наконец то взглянул на сына, удивленный тем обстоятельством, что Обманщик решил признаться в проступке.

Но затем Локи улыбнулся:

– Матушка мне рассказала.

Один вздохнул.

– Ну, разумеется.

Он отвернулся и снова принялся мерить комнату шагами, сложив руки за спиной.

– В поездке я повстречал Хрунгнира, нынешнего предводителя ледяных великанов. Он был верхом на Голдфакси, скоростном золотогривом жеребце.