– Воображаемого? Один выставил меня дураком!

– Нет, о могучий, дураком тебя выставили судьбы, мой отец лишь пролил свет на их решение. Один путешествовал без сопровождения, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Это ты привязался к нему и затащил в свое абсурдное соревнование. И из за этого ты навлек хаос на весь Асгард, поставив под угрозу жизни десятков богов и великанов, и из за чего? Тщеславия? Эго? А затем, чтобы гарантировать это сражение, ты игрался с жизнью матери всего Асгарда, ты изменил возможный исход битвы с помощью этой заколдованной брони. В тебе нет чести, Хрунгнир, как нет ее и в твоих поступках. И ты можешь не сомневаться, Тор никогда не сдастся. Даже на последнем издыхании я не уступлю подобным тебе.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, Тор метнул молот со всей силой, на которую еще оставался способен, – и, будем честны, бросок получился куда слабее обычного – прямиком в Хрунгнира.

Увидев, каким слабым вышел бросок, великан открыл ладонь, словно готовясь поймать Мьёльнир.

Вместо этого молот врезался в руки великана, вдавливая их в грудь. Несмотря на слабость броска, силы удара оказалось достаточно, чтобы опрокинуть великана на спину. И хотя само падение не причинило Хрунгниру никакого вреда, он повалился на зазубренные останки Хребта Имира.

Молот вернулся обратно в руку к Тору, пальцы его правой руки обхватили рукоятку.

Хрунгнир в бешенстве поднялся на ноги.

– Да будет так, Тор! Если ты желаешь драться до своего последнего вздоха, позволь мне осуществить твое желание.

Тор не ответил. Вместо этого он раскрутил Мьёльнир перед собой, поднимая в воздух все больше снега и грязи. Великан был вынужден прикрыть лицо руками, чтобы защитить глаза, нос и рот. Каждый мускул в теле Тора кричал от боли и усталости. Казалось, будто каждая кость в его теле либо уже сломана, либо вот вот сломается. Каждая пора его тела была в огне.

Но он продолжал идти вперед, а его молот продолжал поднимать в воздух все больше камней, снега и грязи. Сын Одина знал, что его действия в лучшем случае раздражают Хрунгнира, зато таким образом он бил в единственную оставшуюся уязвимой часть тела великана – в открытое лицо. А Тору нужно было отвлечь противника, чтобы подобраться поближе.

Добившись своего, Тор прекратил вращать молот, бросил его, высоко подпрыгнул и ударил Хрунгнира в нос.

Удар пришелся в цель, во все стороны брызнула кровь, и великан повалился на спину.

Стиснув зубы и с шипением втягивая ртом воздух, Тор продолжил наступление, не желая давать сопернику ни секунды передышки. Просунув здоровую руку в зазор между шлемом и грудной пластиной, сын Одина поднял великана в воздух и из последних сил швырнул в сторону крепости.

Еще никогда в жизни Тор не был так благодарен тому обстоятельству, что энергия полета шла от Мьёльнира, а не от него. Последний бросок окончательно истощил громовержца, и он едва мог устоять на ногах. Он потратил энергию до последней капли и сейчас держался вертикально только благодаря остаткам потрепанной силы воли. Однако чары Мьёльнира не пострадали, и даже слабейшего броска хватило, чтобы молот перенес своего владельца под стены захудалого замка Хрунгнира.

Тор неуклюже приземлился на землю перед великаном, пока тот, пошатываясь, пытался подняться на ноги.

К ужасу громовержца, Хрунгнир приземлился неподалеку от места, куда упала его дубина после того, как великан выпустил ее из рук. Теперь его противник снова сжимал в руках оружие.

Хрунгнир улыбался.

– Разве я не говорил тебе, громовержец? Неважно, сколько раз ты укладываешь меня на землю, я всегда встаю на ноги, чтобы уничтожить тебя!

Он поднял дубину над головой.

Тор попытался вскинуть правую руку, но понял, что у него не хватает сил даже на такое простейшее действие.

Похоже, битва подошла к концу. Тору больше нечего было противопоставить своему врагу, и скоро он окажется на пути к гостеприимно распахнутым объятиям Хелы.