И долго русский говорил

         Про месть, про счастье, про измену:

         Его не слушал Измаил.

         Лишь знает он да бог единый,

         Что под спокойною личиной

         Тогда происходило в нем.

         Стеснив дыханье, вверх лицом

         (Хоть сердце гордое и взгляды

         Не ждали от небес отрады)

         Лежал он на земле сырой,

         Как та земля, и мрачный и немой!

28

         Видали ль вы, как хищные и злые,

         К оставленному трупу в тихий дол

         Слетаются наследники земные,

         Могильный ворон, коршун и орел?

         Так есть мгновенья, краткие мгновенья,

         Когда, столпясь, все адские мученья

         Слетаются на сердце – и грызут!

         Века печали стоят тех минут.

         Лишь дунет вихрь – и сломится лилея;

         Таков с душой кто слабою рожден,

         Не вынесет минут подобных он:

         Но мощный ум, крепясь и каменея,

         Их превращает в пытку Прометея!

         Не сгладит время их глубокий след:

         Все в мире есть – забвенья только нет!

29

         Светает. Горы снеговые

         На небосклоне голубом

         Зубцы подъемлют золотые;

         Слилися с утренним лучом

         Края волнистого тумана,

         И на верху горы Шайтана

         Огонь, стыдясь перед зарей,

         Бледнеет – тихо приподнялся,

         Как перед смертию больной,

         Угрюмый князь с земли сырой.

         Казалось, вспомнить он старался

         Рассказ ужасный и желал

         Себя уверить он, что спал;

         Желал бы счесть он всё мечтою…

         И по челу провел рукою;

         Но грусть жестокий властелин!

         С чела не сгладил он морщин.