32

         Меж тем, перед горой Шайтаном

         Расположась военным станом,

         Толпа черкесов удалых

         Сидела вкруг огней своих;

         Они любили Измаила,

         С ним вместе слава иль могила,

         Им всё равно! лишь только б с ним!

         Но не могла б судьба одним

         И нежным чувством меж собою

         Сковать людей с умом простым

         И с беспокойною душою:

         Их всех обидел Росламбек!

         (Таков повсюду человек.)

33

         Сидят наездники беспечно,

         Курят турецкий свой табак

         И князя ждут они: «Конечно,

         Когда исчезнет ночи мрак,

         Он к нам сойдет; и взор орлиный

         Смирит враждебные дружины,

         И вздрогнут перед ним они,

         Как Росламбек и уздени!»

         Так, песню воли напевая,

         Шептала шайка удалая.

34

         Безмолвно, грустно, в стороне,

         Подняв глаза свои к луне,

         Подруге дум любви мятежной,

         Прекрасный юноша стоял, —

         Цветок для смерти слишком нежный!

         Он также Измаила ждал,

         Но не беспечно. Трепет тайный

         Порывам сердца изменял,

         И вздох тяжелый, не случайный,

         Не раз из груди вылетал;

         И он явился к Измаилу,

         Чтоб разделить с ним – хоть могилу!

         Увы! такая ли рука

         В куски изрубит казака?

         Такой ли взор, стыдливый, скромный,

         Глядит на мир, чтоб видеть кровь?

         Зачем он здесь, и ночью темной,

         Лицом прелестный, как любовь,

         Один в кругу черкесов праздных,

         Жестоких, буйных, безобразных?

         Хотя страшился он сказать,

         Нетрудно было б отгадать,

         Когда б… но сердце, чем моложе,

         Тем боязливее, тем строже

         Хранит причину от людей

         Своих надежд, своих страстей.