|
- Черт! - вырвалось у Гедсдена. Добродушная физиономия Молтри вдруг потемнела. Он развернулся в сторону Гарри. - Господи! Вот лицемерный предатель! - прогромыхал генерал, и Лэтимер вздрогнул, как от пощечины. - Нет! Нет! - отчаянно закричала Миртль, и голос ее был скорее сердитым, чем испуганным. - Как вы можете! Вы же знаете, генерал Молтри, что это не так! Вы знаете его всю жизнь, он рисковал собой ради вашего дела. Неужели вы сомневаетесь, что если он и рассказал мне, то безо всякой мысли об измене. Он рассказал только из любви ко мне, из сострадания, чтобы успокоить мучившие меня страхи. - Всем нам известны прошлые заслуги мистера Лэтимера в борьбе за свободу, и мы не предполагали ничего иного, мадам, - заверил Ратледж, словно упрекая Молтри, и перевел взгляд на Гарри. Лэтимеру показалось странным, что тот, на чью дружбу он в этот трудный час так рассчитывал, выступает против него, тогда как человек, к которому он относился неприязненно, старается сдержать резкие колебания весов правосудия. Тем временем Ратледж, не сводя с Гарри своих темных глаз, продолжал тем же ровным тоном: - Несдержанность и неблагоразумие с самого начала отмечали его поступки и сводили на нет многие его благие намерения. По этой причине он иногда оказывал нам медвежьи услуги. Это самое большее, в чем мы его сейчас обвиняем. Однако в последнем случае несдержанность является почти таким же серьезным проступком, как шпионская деятельность, и заслуживает такого же сурового наказания. Он заметил, что миссис Лэтимер вся сжалась и лицо ее исказила гримаса. Губернатор помедлил немного, чтобы дать ей время совладать со своими чувствами и задал следующий вопрос: - Следовательно, вы, мадам, понимая, из каких соображений муж поделился с вами секретными сведениями, не посовестились немедленно передать их вашему отцу? - А вот этого я, точно, не делала! - горячо возразила Миртль. - Я готова поклясться в каждом своем слове, мистер Ратледж. - Миссис Лэтимер, клятвами не опровергнуть фактов. А факты можно установить. Вашего отца арестовали через четверть часа после вашего ухода от него. Во время ареста он как раз заканчивал письмо, лежащее сейчас передо мною - письмо, написанное шифром. Одно это уже доказывает, что оно предназначалось врагу. Шифр этого письма сродни тому, который использовался в записке, обнаруженной позавчера у вражеского агента. - Я ничего не знаю об этом, сэр. Ничего. Ни вчера, ни в другое время я не сказала ни слова ни моему отцу, ни кому бы то ни было еще о том, что узнала от мужа. - Безусловно, господа, - вмешался Лэтимер, - при отсутствии других доказательств достаточно ее утверждения. А сверх того, что я - предатель, ничего доказать нельзя. |
