|
Вполне понятно, что в это время у меня колотилось сердце: ведь я перешел свой Рубикон и очутился на поле битвы. -- Весьма приятно познакомиться с вами, мистер Бэлфур, -- сказал он, дочитав письмо. -- Разрешите предложить вам стакан кларета. -- С вашего позволения, милорд, вряд ли это будет правильно, -- ответил я. -- Как сказано в письме, я пришел по важному для меня делу, а так как я не привычен к вину, оно может подействовать на меня плохо. -- Что же, вам виднее, -- сказал он. -- Но если разрешите, я, пожалуй, выпил бы бутылочку. Он позвонил, и слуга, словно по условному сигналу, внес бутылку вина и стаканы. -- Вы решительно не хотите присоединиться ко мне? -- спросил прокурор. -- Ну, тогда -- за продолжение знакомства! Чем могу вам служить? -- Вероятно, мне следует начать с того, милорд, что я явился по вашему настойчивому приглашению, -- сказал я. -- Стало быть, у вас есть некоторое преимущество передо мной, ибо могу поклясться, что до нынешнего вечера я никогда о вас не слышал. -- Верно, милорд, мое имя вам совершенно незнакомо, -- сказал я. -- И все же вы с некоторых пор стремитесь встретиться со мной и даже объявили об этом публично. -- Желательно, чтобы вы подсказали мне разгадку, -- ответил он. -- Я не пророк Даниил. -- Быть может, вам будет легче понять меня, если я скажу, что, будь я расположен шутить -- а это не так, -- я бы мог потребовать с вашей милости двести фунтов. -- На каком основании? -- осведомился он. -- На том основании, что за мою поимку обещана в объявлении награда, -- сказал я. Он резко отодвинул стакан и выпрямился в кресле, где до сих пор сидел развалясь. -- Как прикажете это понимать? -- спросил он. -- "Высокий, крепкий юноша лет восемнадцати, -- прочел я на память, -- говорит чисто, не как горец, бороды не имеет". -- Помню эти слова, -- сказал он, -- и, если вы явились сюда с необдуманным намерением позабавиться, они могут стать для вас пагубными. -- Намерения мои серьезны, -- отвечал я, -- ибо речь идет о жизни и смерти, и вы меня отлично поняли, я тот, кто разговаривал с Гленуром, когда в него выстрелили. -- Раз вы явились ко мне, могу предположить только одно: вы считаете себя невиновным, -- сказал он. -- Вы совершенно правы, -- подтвердил я. -- Я преданнейший слуга короля Георга, но если бы я знал за собой какую-нибудь вину, я бы поостерегся входить в логовище льва. -- Рад слышать, -- сказал прокурор. -- Это такое чудовищное преступление, мистер Бэлфур, что ни о каком помиловании не может быть речи. Варварски пролита человеческая кровь. Это убийство -- прямой бунт против его величества, против всей системы наших законов, устроенный известными нам явными врагами. Мне это представляется делом весьма серьезным. Не стану скрывать, я полагаю, что преступление направлено лично против его величества. |
