Панорамное  окно  тоже  затрепетало.  Но  не  больше.  Наверно,  просто

привиделось. Может быть.

     Голова казалась теперь  тяжелой,  ватной,  а  где-то  глубоко  в  мозгу

зарождалась слабая пока, пульсирующая боль. Глаза жгло, словно она  за  один

раз прочла весь Апокалипсис.

     Кэрри шла вниз по улице к маленькому белому дому с голубыми ставнями, и

в душе у нее вновь сгущалась привычная уже смесь ненависти, любви и  страха.

По западной стороне бунгало поднялись до самой  крыши,  вьюнки  (они  всегда

называли свой дом "бунгало", потому что "белый дом" звучало как политическая

шутка, а мама говорила, что все политики -  жулики  и  грешники,  которые  в

конце концов продадут страну безбожникамкрасным, а те всех верующих в Иисуса

- даже католиков - поставят к стенке), и это было красиво - Кэрри знала, что

красиво, но иногда просто ненавидела ползучие зеленые  растения.  Иногда  ей

казалось, как и сейчас, - что это гротескная  гигантская  рука,  испещренная

огромными венами, которая  выползла  из  земли,  чтобы  сцапать  дом.  Кэрри

невольно замедлила шаг.

     И камни, вспомнилось вдруг ей, камни тоже были.

     Она снова остановилась, растерянно моргая от яркого  солнечного  света.

Камни. Мама никогда об этом  не  заговаривала,  и  Кэрри  даже  сомневалась,

помнит ли она еще тот день, когда упали камни. Странно, что день  сохранился

в памяти у нее самой. Ей ведь было совсем немного. Три  года,  кажется?  Или

четыре? Она увидела девушку в белом купальнике, а затем  посыпались  с  неба

камни. И по всему дому летали разные вещи...  Воспоминания  стали  вдруг  20

яркими  и  отчетливыми.  Словно  они  таились  совсем  рядом,  за  тоненькой

перегородкой,  и  ждали,  когда  Кэрри  достигнет  своего  рода  психической

зрелости.

     Ждали, может быть, сегодняшних событий.

     Из статьи "Кэрри;  черная  заря  телекинеза"  ("Эксквайр  Мэгезин",  12

сентября 1980 г.), Джек Гейвер:

     Стелла  Хоран  прожила  в  благоустроенном  пригородном  районе  Парриш

недалеко от Сан-Диего двенадцать  лет,  и  внешне  она  -  типичная  "миссис

Калифорния" носит яркую одежду и дымчатые очки  в  оправе  янтарного  цвета;

волосы  -  светлые  с  несколькими  черными   прядями;   водит   симпатичный

"фольксваген" цвета бордо  с  изображением  улыбки  на  крышке  бензобака  и

зеленой экологической наклейкой на заднем стекле. Ее муж служит в парришском

отделении  "Бэнк  оф  Америка";  сын  и  дочь   -   типичные   представители

южнокалифорнийского  загорелого  племени  постоянных  обитателей  пляжа.   В

небольшом аккуратном заднем дворике есть гриль, а мелодичный дверной  звонок

играет несколько тактов из припева "Хей, Джуд".