– Разбудила вас, да? Извините, – Теперь он узнал этот голос– Не знаю, который теперь час, а сестра все не подходит, сколько я ни зову…

Он проскочил мимо больницы, приняв ее за мотель или авторынок– сплошные окна, – только развернувшись и подъехав поближе, прочел вывеску: «Мемориальный госпиталь Бефизда».

Джил Уилкинсон лежала одна в двухместной палате. Она выглядела моложе, миниатюрнее, но все равно мало походила на жертву. У нее обнаружили легкое сотрясение мозга и положили на сутки в больницу для обследования. Когда Ла Брава вошел в палату, Джил сосала кусочек льда.

– Мне со вчерашнего дня не дают никакой еды. Представляете? Отказываются меня кормить, пока мне не полегчает.

– Выглядите вы неплохо.

– Спасибо. Всегда мечтала выглядеть «неплохо».

Он наклонился над постелью, совсем близко к девушке, всмотрелся в ее чистое, без косметики лицо. Карие глаза смотрели на него в упор, словно чего‑то ожидая.

– Вы выглядите замечательно. А чувствуете себя как?

– Спасибо, уже лучше.

– Напрашиваетесь на комплименты?

– Обычно мне не приходится их долго ждать.

– Голова болит?

– Еще как. Я очень устала. Будто мной попользовались и выбросили.

– Это он сделал с вами? Попользовался?

– Пытался. У него были кое‑какие идеи. О господи, у него были идеи!

– Что ему помешало?

– Я сама. Я сказала: «Только сунь свою штуку мне в рот, я ее напрочь откушу, Богом клянусь!»

– Ну и ну!

– Тут он призадумался. Я его предупредила: он может меня убить, но ему придется всю оставшуюся жизнь присаживаться на унитаз, чтобы отлить.

– Ого!

– Он сунул мне в рот дуло револьвера – мы‑то с вами знаем, кто подсказал ему эту идею, – и это навело его на другую мысль.

– Он вас ударил?

Они оба хорошо знали, что такое насилие.

– Он толкал меня, пинал. Я оторвала ему погоны, и он рассвирепел. Я попыталась удрать в ванную и запереться там, но он ворвался следом за мной, распахнул дверь, и я отлетела к краю ванной, треснулась головой о кафель.

– Он явился к вам в своей униформе?

– Ага.

– Вы потеряли сознание?

– Я потеряла ориентацию, мне было плохо, но я не вырубилась. Он отнес меня на кровать, сел рядом со мной – подумать только! – взял меня за руку и принялся извиняться, что, дескать, всего‑навсего хотел пошутить.

– Он не был напуган?

– Не знаю, я к тому времени уже не соображала. – Она покатала кубики льда в бумажном стаканчике, поднесла стаканчик ко рту и приостановилась. – Да, он пытался снять с меня рубашку, якобы уложить меня в постель, а я схватила его за палец и изо всей силы отогнула его назад.

– И что потом?

– Ничего.

– Он вас трогал?

– Трогал ли он меня? Да, типа того. Пытался.

– Вы сказали об этом полицейским?

– Я им вообще ничего не говорила.

– Вы не вызывали копов?

– Я позвонила своему начальству в Южный округ. У меня было записано имя и номер телефона мистера Золя, я позвонила ему, но никто не ответил. Это было ночью.

– Где вы раздобыли мой номер?

– Я записала ваше имя. Подумала, что вы, вероятно, живете в Саут‑бич, где‑то недалеко от мистера Золя. Утром я позвонила в справочную.

– И вы ничего не сказали копам?

– Ничего.