Донна, конечно, ничего не замечает.

— Привет, Кэрри, —  говорит она так, как будто мы виделись только вчера.

Они с матерью подходят к Гленн, которая дружелюбно пожимает им руки, делая вид, что в восторге от встречи с ними.

Пока Донна с мамой воркуют об убранстве комнаты, костюме Гленн и дальнейших свадебных планах, я сложа руки, наблюдаю. Я всегда находила Донну одной из самых загадочных девушек нашей школы. Но увидев ее в Нью-Йорке, я уже не могу понять, что же в ней интриговало меня раньше. Она, конечно, красивая, но не так хороша, как Саманта. И она выглядит совсем не стильно в этом дискотечном прикиде. Мне даже неинтересно слушать ее лепет о том, как они с мамой сделали себе маникюр, и ее хвастовство о шоппинге в Macy's. Боже. Даже я знаю, что только туристы делают покупки в Macy's.

И затем Донна выбалтывает очень захватывающую новость. Она тоже выходит замуж. Она протягивает мне руку, демонстрируя кольцо с осколками бриллиантов.

Я склоняюсь над ним, хотя, честно говоря, понадобится увеличительное стекло, чтобы разглядеть эту чертову штучку.

— Кто этот счастливчик?

Она одаривает меня сдержанной улыбкой, как будто удивлена, что мне еще ничего не известно.

― Томми.

— Томми? Томми Брюстер? Тот самый Томми Брюстер, который превратил мою жизнь в ад только потому, что я имела несчастье сидеть с ним за одной партой четыре года в старей школе? Большой немой спортсмен, который так серьезно встречался с Синтией Вианде?

Очевидно, вопрос читается у меня на лице, потому что Донна немедленно объясняет, что Синтия порвала с ним.

― Она отправляется в Бостонский университет и не хотела брать Томми с собой. Она думала, что так будет лучше, —  ухмыляется Донна.

Не издевайся, хочется сказать мне.

— Томми будет военным. Он собирается стать пилотом, —  хвастливо прибавляет Донна. —  Он будет много путешествовать, и будет легче, если мы поженимся.

— Вау.―  Донна обручена с Томми Брюстером?

Как такое могло случиться? Если бы в старей школе делали ставки, я бы побилась об заклад, что Донна ЛаДонна будет стремиться к лучшему и большему. Она последняя девушка, на которую бы я подумала, что она первой выскочит замуж и станет домохозяйкой.

Выложив эту информацию, Донна переходит на тему детишек.

— Я всегда была мамой— наседкой, —  кивая, подключается Гленн. ― Я кормила Чарли грудью около года. Конечно, я практически не выходила из дома. Но каждая минута того стоила. Запах его маленькой головки...

― Запах его обкаканных штанишек... —  бормочет Эрика. Я с благодарностью смотрю на нее. Она сидела так тихо, что я забыла о ее присутствии.

— Я думаю, что это одна из причин, почему Чарли вырос таким хорошим— , —  продолжает Гленн, игнорируя выпад дочери, и будто бы обращаясь только к Донне, —  — Знаю, что грудное вскармливание не очень популярно, но я нахожу его жутко полезным.—

— Я слышала, что от него ребенок умнеет, —  говорит Донна.

Я уставилась в тарелку с печеньем, воображая, что Саманта бы подумала об этой беседе.

Она хоть знает, что Гленн планирует превратить ее в машину для рождения ребенка? Эта мысль вгоняет меня в дрожь. А что если, то, что сказала об эндометриозе Миранда —  правда? И она не сможет забеременеть сейчас, или вообще? Или забеременеет, а ребенок окажется у нее в кишечнике?

Кстати, где носят черти эту Саманту?

Парень, вот что по- настоящему доставляет мне неудобство. Я должна выбраться отсюда.

 — Могу ли я воспользоваться телефоном?—  спрашиваю я, и не дожидаясь ответа, набираю номер Бернарда. Его все еще нет. Я вешаю трубку, и, закипая решаю звонить ему каждые полчаса, пока не застану его.