— Почему?

  Я сижу и пялюсь на свои руки. Нет хорошего ответа на этот вопрос. "Я гений и мир не сможет жить без моих слов", было бы слишком претенциозно, и скорее всего, не соответствовало бы действительности.

   — Я люблю книги и хочу писать отличные Американские романы, —  это, правда, как и то, что этого хочет каждый студент, а иначе, зачем им быть на этих уроках?

   — Это мое призвание, —  звучит чересчур драматично. Но, с другой стороны, зачем он вообще задает мне этот вопрос? Разве он не может сказать, что я должна быть писателем?

  В последствие я не сказала ничего. Вместо этого я распахнула глаза так широко, насколько это было возможно.

  Это дало интересный эффект. Виктор Грин вдруг почувствовал себя неудобно, заерзал на кресле и стал открывать и закрывать ящик стола.

  — Почему вы носите усы? —  спрашиваю я.

   — Ммм?  —  он прикрывает губы своими острыми, сальными пальцами.

  — Это потому что усы  —  часть вас?

  Я никогда раньше так не разговаривала с учителем, но я ведь не совсем в школе. Я на семинаре. И кто сказал, что Виктор Грин должен быть авторитетом?

   — Вам не нравятся усы? —  спросил он.

  Подождите. Виктор Грин самовлюбленный?

  — Конечно,  —  говорю я, думая, как тщеславна его слабость. Это щель в броне. Если это напрасно, вы должны сделать всё возможное, чтобы скрыть это.

Я слегка наклонилась вперед, тем самым подчеркивая свое восхищение.

  — Ваши усы очень....хорошие.

  — Ты так думаешь?  —  он повторяет.

  Черт побери. Прям ящик Пандоры.

  Если бы он только знал, как Райан и я смеемся над этими усами. Я назвала их "Вальдо." Вальдо, однако, необычные усы.

  Он способен искать приключения без Виктора. Он ходит в зоопарк и в Студию 54, и на следующий день он даже ходил в Бенихану, где шеф — повар принял его за кусок мяса и случайно порубил на кусочки.

  Хотя Вальдо восстановился. Он бессмертен и его нельзя уничтожить.

   — Ваши усы, —  продолжаю я.  — Это как желание стать писателем. Это часть меня. Я не знаю, кем бы я была, если бы не хотела стать писателем. —  Я посылаю эту мысль, с отличной уверенностью, и Виктор кивает.

   — Это хорошо, тогда,  —  говорит он.

  Я улыбаюсь.

   — Я беспокоился, что ты приехала в Нью-Йорк, чтобы стать знаменитой.

  Что? Теперь я запуталась. И оскорблена.

   — Что разве мое желание стать писателем, должно быть связано с желанием быть знаменитой?

  Он облизывает губы.

   — Некоторые люди думаю, что писать  —  это гламурно.

  Они ошибаются, думая, что это хороший проводник, чтобы стать знаменитым. Это не так. Это только тяжелый труд. Годы и годы труда, и даже тогда, большинство людей не добиваются, чего хотят.

  Так же как и вы, полагаю?

   — Меня это не беспокоит, мистер Грин.

  Он печально указал пальцем на усы.

   — Это все? —  я встаю.

   — Да,  —  говорит он.  — Это всё.

  Спасибо, мистер Грин, —  я сержусь на него, гадая, чтобы сказал Вальдо.

  Но как только я выхожу, меня начинает трясти.

  А почему я не должна? Потребовала я молча.