А потом я увидел, как его рука накрыла ее руку, и меня тут же заклинило. На хер. Хватит. Я достал сотовый и набрал мудака. Ответил сразу — видать телефон рядом лежал, это мне из-за штор не видно.

— Да, я слушаю.

— Очень хорошо, что ты слушаешь. Во-первых, отпусти ее руку и не прикасайся к ней.

Дмитрий в ужасе осмотрелся по сторонам, и резко выпустил руку Дарины.

— Тихо… спокойно. Ты ее напугаешь. Отойди в сторону. Извинись и выйди на балкон. Вот так. Закрой за собой дверь. Ты меня хорошо слышишь, мент?

— Да, хорошо.

— Скажи мне, мусорок, ты любишь свою семью? Бывшую жену? Не? Не угадал? А бабулю, которая тебя сплавила в детдом? Трех ее кошек и морскую свинку? О, с бабулей бинго.

Он молчал. А я смотрел на его лицо, приближая изображение, и наслаждался тем, как оно вдруг осунулось, вытянулось. Как он крутит башкой и ищет меня. Но уже стемнело. А я во всем черном, и хрен этот придурок меня увидит. Его жирной туше даже в голову не придет, где я. Он, скорее, решит, что в его доме жучки или видеокамеры.

— По твоей спине катятся капли холодного пота, Димааа? Катятся, дааа. Ты воняешь страхом и потом. Она тоже это почувствует. Сделай глубокий вдох и начни контролировать свои эмоции.

— Чего вы хотите? — хрипло спросил придурок и снова осмотрелся по сторонам.

— Отправь ее домой. Я не знаю, какого хрена она приехала, и на кой черт ты ее позвал, но сейчас ты придумаешь уважительную причину и выставишь ее за дверь. А потом ночью, Дима, ты будешь думать, какую причину назовешь мне, когда я приду отрывать тебе яйца. Мне все равно, что ты ей скажешь. Сделай так, чтобы она тебе поверила и ушла. Я даю тебе десять минут разобраться. Через десять минут я начну нервничать, а когда я нервничаю, то совершаю очень плохие поступки. Очень плохие. Я думаю, ты прекрасно знаешь, какие именно.

Плетнев положил сотовый в карман и вернулся в комнату, сукин сын задернул шторы. Хорошо, у недоноска ровно десять минут. Если через это время Даша не выйдет из дома и не сядет в свою машину — мент сильно об этом пожалеет.

* * *

Это я ему позвонила. Просто позвонила, и все. Я не знала — кому еще. Я вдруг всем им перестала доверять. Мне казалось, что все они меня нарочно обманывают. И мне никогда не добиться от них правды. С Димой я вдруг становилась настоящей. Не пластмассовой куклой в хоромах с кучей кредиток и брендовыми шмотками в шкафу, а просто бродяжкой Дашкой. Лисенком.

Пока Дима суетился на кухне и ставил чайник, я устало откинулась на спинку стула и осмотрелась по сторонам. Мне почему-то в его бедно-обставленной квартире было уютней, чем у себя дома. Не знаю почему. Я верила Плетневу. Я чувствовала в нем поддержку и сочувствие, а еще, он был единственным, кого я помнила из всех, кто меня окружал.

— Я потеряла память и не знаю, что со мной происходит. Эти люди вокруг меня, они вроде и родные, но в тот же момент мне кажется, я не знаю никого из них. Мне неприятно быть рядом. Дим… ты должен мне помочь. Я не знаю, что со мной происходит, и это ужасно. Я с ума схожу. Я хочу знать о себе хоть что-то, хочу убедиться, что мне не лгут. Помогииии мне. Пожалуйста.

Он сел напротив меня и, тяжело вздохнув, подвинул ко мне чашку с кофе.

— Все будет хорошо. Ты просто сложно адаптируешься после своего состояния. Возможно, тебе нужен хороший психолог и просто отдых.