Обменявшись рукопожатиями, они расстались.

Богданович оглянулся и увидел, как из «Хонды» выскочил телохранитель и распахнул перед Аденом дверцу.

Дома его ждала жена. На презентацию она идти отказалась, сославшись на нездоровье, чему Леонтий был даже рад: на людях Кира замыкалась, вела себя настороженно и даже вызывающе, на замечания реагировала болезненно, и, случалось, между супругами вспыхивали прилюдные ссоры. Со временем он перестал брать ее с собой, тем более что она и сама предпочитала оставаться дома или ездить по магазинам.

– Ты не спишь? – удивился Леонтий.

Она вышла в прихожую, взглянув на него презрительно и даже зло.

– Где ты был, Леонтий? – требовательно спросила она.

– О том, где я был, ты знаешь, – чувствуя, что вот‑вот вспыхнет скандал, ответил он. – Тебя я приглашал, но ты не захотела поехать со мной.

– Ты меня приглашал, зная, что я не поеду!

– Какая муха тебя укусила?

Леонтий снял пальто, разулся и, вступивши в тапочки, направился в свою комнату. Жена последовала за ним.

Лишь только вспыхнул свет, он все понял. Тяжелая бронированная дверца стенного сейфа была распахнута настежь, в замке торчали забытые ключи с брелоком‑фонариком. На письменном столе были разложены деньги – всего около двадцати тысяч долларов, которые ему удалось обналичить, – несколько пар дорогих швейцарских часов армейского образца, предназначенных для подарков, его пистолет «лепаж», мини‑«узи» с патронами, пара гранат‑лимонок» и книга Гитлера «Майн кампф».

– Какого черта ты стала рыться в моих вещах?! – чувствуя, что вот‑вот взорвется, сжал кулаки Леонтий. – Кто тебе позволил открывать сейф?!

Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и молчала. Леонтий размашистым шагом подошел к сейфу и принялся запихивать в него содержимое.

– Я хочу, чтобы ты мне объяснил, чем ты занимаешься, – категорически потребовала она.

– Я занимаюсь тем, чем нужно! – крикнул он. – Все, что ты должна знать, ты знаешь! Чего тебе не хватает, черт побери?! Денег?!. Шмоток?!. Свободы?!. Чего?!.

– Мне не хватает семьи, Леонтий. Тебя почти не бывает дома, а если мы едем куда‑нибудь вместе, ты не замечаешь меня. У нас и раньше было мало общего, а теперь мы и вовсе отдалились друг от друга. О любви речь не идет, но хотя бы порядочность должна быть?

Богданович деланно рассмеялся:

– Какая же порядочность в семье, где нет любви? Порядочнее всего разойтись и не портить друг другу жизнь! Только я не думаю, чтобы тебя такой вариант устроил. Все пять лет ты не знала отказа ни в чем! Ты бываешь в ресторанах с подругами, не работаешь, не заботишься о детях – живешь в свое удовольствие! И при этом вечно недовольна, во всем ищешь повода для скандалов, они тебя подпитывают вроде аккумуляторов! – Он с силой захлопнул сейф, провернул ключ и, спрятав его в карман, тяжело подошел к жене: – Пожалуйста! Поступи порядочно – убирайся на все четыре стороны! Можешь даже забрать машину и дачу!.. Только ты не уйдешь, потому что ты не привыкла зарабатывать, думать самостоятельно, жить от зарплаты до зарплаты!..

– Плевать мне на твои деньги, Леонтий! – тяжело выдохнула она. – И на тебя мне плевать! Тем более что деньги твои грязные. Ты бандит, убийца!..

Он с размаху влепил ей пощечину, но она не отступила, а, напротив, бросилась на него и попыталась ударить сжатыми кулаками в грудь. Богданович схватил ее за руки, развернув, бросил на пол.

– Кто бандит, дура?! Кто убийца?! Ты что, видела, как я убивал?!.

– Мразь!.. Я же всегда знала, что ты мразь!.