|
Механику этого «телекинеза» с запертой изнутри дверью, как ты, наверно, догадался, я раскусил. А дальше ты сказал ей, что решил разбить на территории дачи сад. «Сама садик я садила, сама буду поливать»… И что заказал якобы саженцы, которые должны привезти в среду двадцать второго в пять часов. Это означало, что ей надлежит приехать на дачу и ждать. А ты в это время был уже здесь. Хотя Киру ты с собой на вокзал потащил, даже изобразил, будто забыл в офисе документы для командировки. На самом деле тебе нужно было, чтобы Ричард Шелуденко подтвердил, что ты отбыл в Архангельск с Ярославского вокзала в среду поездом номер шестнадцать в двенадцать часов десять минут. Все ты сделал для того, чтобы убедить возможных свидетелей, что уехал в Архангельск, и приехал туда этим же поездом: и проводницу предупредил, чтобы тебя не тревожили, и два билета купил, заняв купе СВ, и коньяк с клюквой в сахаре у официантки приобрел, чтобы оправдать жажду в Вологде. Правда, коньяк ты купил не только для оправдания, ты же его и выхлестал на отрезке Вологда – Архангельск за упокой безвинно убиенной тобой Киры. Ты же алкоголик, Богданович. Может быть, поэтому и прокололся: чтобы осуществить такой план, нужно иметь трезвую голову. Вышел ты не в Вологде, а в Пушкине, в тридцати километрах от Москвы, через сорок пять минут – в двенадцать пятьдесят пять. Вышел незаметно, заперев своим спецключом дверь в купе и отперев им же дверь со стороны противоположной платформы. Так что проводница Ардыбаше‑ва ничего не заметила. Ты даже переодеться в спортивный костюм сообразил. Брюки, свитер и куртка были у тебя в кульке. Благо и идти в спортивной одежде было недалеко – в Пушкине тебя ждала твоя машина «Вольво» 426‑04 МБ, которую ты отогнал туда рано утром. На ней ты и отправился на дачу, а электричкой, отходившей в три пятнадцать, туда должна была приехать Кира. Если бы ее «Ситроен» не был сломан, она бы оказалась там раньше тебя, а это в твои планы не входило. Машину ты оставил на развилке и на дачу пришел по берегу, зная наверняка, что в поселке по будням никто еще не живет, было холодно, но если бы и жили, то тропинка с тыльной стороны не видна – на нее не выходят окна. Кроме того, с развилки все хорошо просматривается – можно было убедиться в отсутствии жителей на отрезке в пятьсот пятьдесят метров. Если бы кто‑то вдруг появился, ты бы нырнул в кусты и отсиделся – время позволяло. Но все сложилось благополучно. Ты проник на дачу незамеченным, переоделся в брюки, свитер и куртку, тщательно протер засов и смазал его, приготовил леску, зарядил пистолет «лепаж». И стал ждать.
Ты просто не мог знать, что перед тем, как отправиться на дачу, Кира побывала в частном детективном агентстве и рассказала о пистолете. Если бы она этого не сделала, ты бы наверняка сказал, что не знал о его существовании. Но тебя предупредил Шорников, что Кира побывала у частного детектива и рассказала о «лепаже». Тогда вы вместе с ним и Рознером решили, что стоит сознаться в хранении незарегистрированного оружия – в случае чего, срок небольшой, хотя Рознер обещал отмазать тебя и от него, да?.. А дальше приехала Кира. Ты встал вот сюда… – Решетников распахнул дверь в спальню, показал на выступ в стене. – Смотри! Здесь закрыты ставни, темно и ничего не видно. Висячего замка просто не было – ты забыл его повесить накануне, и она не вспомнила. Ты спрятался вот здесь, за выступом. Она вошла, сделала два шага в глубину спальни. Ты обхватил ее сзади за шею, прижал к ее виску пистолет и выстрелил. А потом бросил ее поперек кровати, протер пистолет и вложил в ее правую руку. Уходя, оглянулся, увидел дорожку следов – было сыро после дождя. Ты разулся, взял половую тряпку, которая лежала вот здесь… у порога в гостиной… затер следы и оставил тряпку у кровати, чтобы создать впечатление, будто это она затерла за собой. Глупо, очень глупо. |
