|
Полицейские порой бывают на редкость назойливыми. Они хотят сделать как лучше, но так хотел и мальчик, который метнул камень в кролика, а угодил в глаз сестре. Флора проскользнула мимо меня в комнату. Карл Дрю, похоже, тоже стремился внутрь, и я посторонился, пропуская его. За ним вошел и Стеббинс, метнув на меня свирепый взгляд. Тут кто то потянул меня за рукав, и я обернулся. – Замечательная речь, – вставила Эмми Торн. – Я бы захлопала в ладоши, если бы знала, что вы закончили. – Рад, что вам понравилось. Заметьте, я не репетировал. Экспромт, так сказать. – Чудесно. Если хотите побеседовать наедине, то моя комната в конце коридора. Вон там. Комната Эмми Торн размерами оказалась с две предыдущие, в которых я побывал, и в ней не было ни женщин, ни одежды. На столе не громоздились папки или бумаги, а рядом с ним стояли два стула. Я подождал, пока сядет Эмми, после чего уселся сам. – Флора говорит, вы хорошо танцуете, – проговорила она. – Молодец, девчонка. Я также мастер чесать языком. – А я, признаться, не очень. – Ее левый глаз показался мне более голубым, чем правый; впрочем, возможно, так падал свет. – Что вы там наплели про письма от Сары Йер? – Со мной, должно быть, что то не так, – ответил я. – То ли галстук перекошен, то ли пиджак испачкан, не знаю. Но сначала со мной резко говорил мистер Дрю, потом мистер Галлент едва не запустил в меня пепельницей. А теперь вот вы. Почему простой вопрос, который, заметьте, я задаю в вежливой и уважительной форме, вызывает здесь подобную реакцию? – Я, пожалуй, неверно выразилась. Вместо «наплели» мне следовало сказать: «вешали лапшу на уши». Какое право вы вообще имеете приходить сюда и задавать вопросы? Вежливо или нет. – Никакого. Это вовсе не право, а свобода. Свобода поступать как мне вздумается. Например, я не вправе пригласить вас отужинать со мной сегодня вечером, хотя это было бы неплохо, но я волен высказать свои мысли, а вы вольны ответить, что скорее согласились бы отужинать в обществе бабуина или, скажем, орангутана, хотя это и не слишком вежливо. Более того, если я спрошу вас, не получали ли вы каких либо писем или иных посланий от Сары Йер, вы вольны сказать, чтобы я катился ко всем чертям, если находите вопрос предосудительным. Правда, могу добавить, что я волен катиться не ко всем чертям, а только к одному, например – к чертячке. Или чертихе. Вы получали какие либо письма или иные послания от Сары Мер? Эмма Торн расхохоталась. Зубки оказались ровные и беленькие. Она перестала смеяться и утерла слезы. – Господи, – она покачала головой, – никогда так не хохотала. А ведь думала, что по крайней мере год вообще не смогу смеяться. Сначала этот вчерашний кошмар, а потом Сара… Нет, я не получала от нее писем. Вам не придется катиться ко всем чертям. Или чертовкам. – Она посерьезнела, а голубые глаза, внимательно смотревшие на меня, светились живым умом. – Что вас еще интересует? И вновь мне пришлось бороться с искушением. Если в случае с Дрю искушение было чисто профессиональное, то с ней – лишь частично профессиональное и лишь частично чистое. Кремер сказал, что Эмми Торн отвечает в фирме за связи; по моему, еще одна связь ей бы совсем не помешала. Но я устоял и поэтому отрицательно помотал головой. – Больше ничего, если вы сами не хотите сообщить мне что нибудь заслуживающее внимания. Например, не получал ли кто другой от нее писем? – Нет. – Она изучающе смотрела на меня. – Но, конечно, мне очень любопытно. Если я подобрала правильное слово. |
