- Что вы, Александр Семенович, - крайне удивилась Дуня,  -  станут  вам

цыплята летать. Они тут где-нибудь... цып...  цып...  цып...  -  начала  она

кричать и заглядывать в углы оранжереи, где стояли пыльные цветочные вазоны,

какие-то доски и хлам. Но никакие цыплята нигде не отзывались.

     Весь состав служащих  часа  два  бегал  по  двору  совхоза,  разыскивая

проворных цыплят, и нигде ничего не нашел. День прошел  крайне  возбужденно.

Караул камер был увеличен еще сторожем, и тому был  дан  строжайший  приказ:

каждые четверть часа заглядывать в окна камер и, чуть что, звать  Александра

Семеновича. Охранитель сидел насупившись  у  дверей,  держа  винтовку  между

колен. Александр Семенович совершенно захлопотался и только во  втором  часу

дня пообедал. После обеда он  поспал  часок  в  прохладной  тени  на  бывшей

оттоманке  Шереметьева,  напился  совхозного  сухарного  кваса,   сходил   в

оранжерею и убедился, что теперь там все в  полном  порядке.  Старик  сторож

лежал животом на рогоже  и,  мигая,  смотрел  в  контрольное  стекло  первой

камеры. Охранитель бодрствовал, не уходя от дверей.

     Но были и новости: яйца в третьей камере, заряженные позже всех, начали

как-то причмокивать и цокать, как будто внутри их кто-то всхлипывал.

     Александр Семенович посидел немного  у  камер,  но  при  нем  никто  не

вылупился, он поднялся с корточек, размялся и заявил, что из усадьбы  никуда

не уходит, а только пройдет на пруд выкупаться и чтобы  его  в  случае  чего

немедленно вызвали. Он сбегал в спальню,  где  стояли  две  узкие  пружинные

кровати со скомканным бельем и на полу была навалена груда зеленых яблоков и

горы  проса,  приготовленного  для  будущих  выводков,  вооружился  мохнатым

полотенцем, а подумав, захватил с собой и флейту,  с  тем  чтобы  на  досуге

поиграть над водной гладью. Он бодро выбежал,  пересек  двор  совхоза  и  по

ивовой аллейке направился к пруду. Бодро шел Рокк,  помахивая  полотенцем  и

держа флейту под мышкой. Небо изливало  зной  сквозь  ивы,  и  тело  ныло  и

просилось в воду. По правую  руку  от  Рокка  началась  заросль  лопухов,  в

которую он,  проходя,  плюнул.  И  тотчас  в  глубине  разлапистой  путаницы

послышалось  шуршанье,  как  будто  кто-то  поволок   бревно.   Почувствовав

мимолетное неприятное сосание в сердце, Александр Семенович повернул  голову

к заросли и посмотрел с удивлением. Пруд уже два дня не  отзывался  никакими

звуками. Шуршанье смолкло, поверх лопухов  мелькнула  привлекательная  гладь

пруда и серая крыша купаленки. Несколько стрекоз мотнулись перед Александром

Семеновичем. Он уже хотел повернуть к деревянным мосткам, как вдруг шорох  в

зелени повторился и  к  нему  присоединилось  короткое  сипение,  как  будто

высочилось масло и пар из паровоза. Александр Семенович насторожился и  стал

всматриваться в глухую стену сорной заросли.

     - Александр Семенович, - прозвучал в этот момент голос  жены  Рокка,  и

белая ее кофточка мелькнула, скрылась  и  опять  мелькнула  в  малиннике.