глазах Рокка, раскрыв  на  мгновение  пасть,  из  которой  вынырнуло  что-то

похожее на вилку, ухватила зубами Маню, оседающую в пыль, за плечо, так  что

вздернула ее на аршин над землей. Тогда Маня повторила режущий  предсмертный

крик. Змея извернулась пятисаженным винтом, хвост ее взмел  смерч,  и  стала

Маню давить. Та больше не издала ни одного звука, и только Рокк слышал,  как

лопались ее кости. Высоко над землей взметнулась голова  Мани.  Затем  змея,

вывихнув челюсти, раскрыла пасть и разом надела свою голову на голову Мани и

стала налезать на нее, как перчатка на палец. От змеи во  все  стороны  было

такое жаркое дыхание, что оно коснулось лица Рокка, а хвост чуть не смел его

с дороги в едкой пыли. В смертной тошноте он оторвался наконец от дороги  и,

ничего и никого не видя, оглашая окрестности диким ревом, бросился бежать...

     Живая каша

     Агент Государственного политического управления на станции Дугино Щукин

был очень храбрым человеком, он задумчиво  сказал  своему  товарищу,  рыжему

Полайтису:

     - Ну что ж, поедем. А? Давай мотоцикл.  -  Потом  помолчал  и  добавил,

обращаясь к человеку, сидящему на лавке: - Флейту-то положите.

     Но седой трясущийся человек  на  лавке,  в  помещении  дугинского  ГПУ,

флейты не положил, а заплакал и замычал. Тогда Щукин и Полайтис поняли,  что

флейту нужно вынуть. Пальцы присохли к  ней.  Щукин,  отличавшийся  огромной

силой, стал палец за пальцем отгибать и отогнул все. Тогда  флейту  положили

на стол.

     Это было ранним солнечным утром следующего за смертью Мани дня.

     - Вы поедете с нами, - сказал Щукин, обращаясь к Александру Семеновичу,

- покажете нам где и что.

     Но Рокк в ужасе отстранился от него и руками закрылся, как от страшного

видения.

     Щукин стал молчалив и серьезен и немедленно  дал  в  Грачевку  какую-то

телеграмму. Третий агент по распоряжению Щукина стал  неотступно  находиться

при Александре Семеновиче и должен был сопровождать его в Москву. Щукин же с

Полайтисом стали готовиться к экспедиции. Когда  солнце  начало  значительно

припекать, на пригорке, под которым вилась речка  Топь,  глянул  сахарный  с

колоннами дворец  в  зелени.  Мертвая  тишина  стояла  вокруг.  Мотоциклетка

пробежала по мосту, и Полайтис затрубил в рожок, чтобы вызвать  кого-нибудь.

Но никто и нигде не отозвался, за исключением отдаленных остервеневших собак

в Концовке. Мотоцикл,  замедляя  ход,  подошел  к  воротам  с  позеленевшими

львами. Запыленные агенты в  желтых  гетрах  соскочили,  прицепили  цепью  с

замком к переплету решетки машину и вошли во двор. Тишина их поразила.

     - Эй, кто тут есть! - окликнул Щукин громко. Но никто не  отозвался  на

его бас. Агенты обошли двор кругом, все более удивляясь. Полайтис  хмурился.

Щукин стал посматривать серьезно, все более хмуря светлые  брови.  Заглянули

через закрытое окно в кухню и увидали, что там никого нет, но весь пол усеян

белыми осколками посуды.

     -  Знаешь,  что-то  действительно  у  них  случилось.