– Между прочим, это вовсе не шмотье… Очень уж смахивает на наркотик… Как думаешь, Пашка?

– Здесь и думать нечего, – не задумываясь, ответил очкарик. – Явный наркотик. – Он взял пакет, взвесил на ладони. – Грамм триста наберется. Знатный улов!

Мигом крутые парни завернули мне руки за спину, застегнули наручники. Старший сел за руль «москвича», остальные зажали меня на заднем сиденье.

– Советую вести себя спокойно. Убивать не станем, но так врежем – часа на полтора вырубишься… Поехали.

Никогда не предполагал, что отделение милиции, пусть даже муниципальной, может размещаться в такой дали и в такой развалюхе. Покосившийся инвалидный домишко с темными окнами и намалеванной над кривым крыльцом вывеской «Штаб муниципальной милиции» размещался на самой окраине Ногинска. К окну приткнулся обшарпанным носом древний «жигуленок». Вокруг дома – пустыри.

– Временное пристанище, – миролюбиво пояснил начальник. – Новое здание в центре строят – закачаешься… А вообще то, тебе без разницы, где дуба давать: в новом штабе или в старом.

«Дуба давать»? Сильно сказано. Многозначительное предупреждение. Неужели муниципальники собираются силой выбивать признание задержанного? А что, пристегнут наручниками руки и ноги к тому же стулу и примутся «обрабатывать»…

– Мне бы позвонить…

– Адвокату, что ли?

– Адвокату, – ответил я, лихорадочно вспоминая, куда засунул| листок с номером телефона Тихона, который на прощание дал мне Владька. – Без него слова не скажу.

Листок нашелся в нагрудном кармане пиджака. Старший мент предупредительно подвинул аппарат, снял наручники.

– По правилам один звонок разрешается. Учти – только один.

Я вцепился в телефонную трубку, словно в баранку автомобиля, сползающего в пропасть.

– Алло! Алло! Мне – Тихона Петровича, – отчаянно заорал, услышав мужской голос. – Или Владислава Матвеевича!

– Все уже спят… А кто спрашивает?

– Простите, ради Бога… Это – Николай… Недавно был у вас…

– Какой еще Николай?… Я сплю…

Явно врет. Голос не похож на голос неожиданно разбуженного человека.

– На машине приезжал вместе с Владиком…

– Ах да, извозчик… Припоминаю… Сейчас разбужу…

Тихон выслушал мое паническое повествование, не перебивая. То ли сомневался в достоверности изложенных фактов, то ли решал, как помочь. Покашлял, почихал, и, наконец, заговорил.

– Ничего страшного, Коля, не тряси штанами. Выручим. Знаю, где окопались муниципальщики… Жди. Владик уже выходит.

– Будет твой адвокат? – осведомился старший, когда я с облегчением положил трубку.

– Через полчасика появится…

Меня усадили в углу на широкую скамью. Напротив уселся очкарик. Второй лег на другую скамью, подложив под голову свернутую куртку.

Старший, позевывая, изучал мой паспорт. Потом пересчитав деньги. Взялся за бланк протокола и стал вдумчиво записывать. что то в него… Может быть, не протокол – акт? Никогда раньше не приходилось иметь дело с милицией в роли задержанного за

наркотики.

– Домашний адрес?…

– Смотри паспорт, – отпарировал я.

– А вдруг прописан в одном месте, а живешь совсем в другом? Сейчас и такое встречается…

– Где прописан, там и живу…

Похоже, влип я капитально. Если удастся освободиться – никакие деньги больше не нужны, хватит получаемых на стройке. Буду спокойно жить, работать, по вечерам балдеть перед телеком.