|
– Она жила одна? – спросил Мегрэ, оборачиваясь к привратнице. Та, поджав губы, кивнула. – К ней часто приходили? – Если бы к ней приходили, она, наверно, убрала бы всю эту грязь. И, словно оправдываясь, добавила: – Я сюда уже года три не входила. – Она вас не впускала? – Да мне и не хотелось. – У нее не было служанки или приходящей прислуги? – Никого. Появлялась изредка только подружка, такая же чокнутая. – Вы ее знаете? – Как зовут – не знаю, а так вижу иногда в квартале. Она еще не дошла до ручки. Во всяком случае, когда я видела ее в последний раз, но это было давненько. – Вы знали, что ваша жиличка наркоманка? – Знала, что она тронутая. – Вы уже служили здесь, когда она сняла квартиру? – Будь я здесь, она не получила бы ее. Мы с мужем переехали сюда три года назад, а она в доме уже лет восемь. Я все перепробовала, чтобы выселить ее. – Она действительно графиня? – Говорят. Во всяком случае, замужем была за графом, а вот до этого наверняка представляла собой не Бог весть что. – У нее были деньги? – Наверно. Умерла то ведь она не от голода. – Не заметили, к ней никто не поднимался? – Когда? – Сегодня ночью или утром. – Нет. Подружка ее не приходила, молодой человек тоже. – Что за молодой человек? – Вежливый, болезненного вида юноша, который заходил к ней и называл тетей. – Как зовут, не знаете? – Никогда не интересовалась. А вообще дом спокойный. Жильцы второго этажа – редкие гости в Париже; на третьем генерал в отставке. Видите, какой дом. А эта такая грязнуля, что я затыкала нос, проходя мимо ее квартиры. – Она когда нибудь вызывала врача? – Вызывала, и чуть ли не дважды в неделю. Напьется вина или еще чего, не знаю, и начинает умирать. Вот и звонила врачу. Но тот не торопился приходить – не впервой. – Врач из вашего квартала? – Да, доктор Блок, живет через три дома отсюда. – Обнаружив труп, вы позвонили ему? – Нет. Не мое это дело. Я сообщила в полицию. Пришел инспектор, потом вы. – Жанвье, свяжись с доктором Блоком. Попроси его прийти, и побыстрее. Жанвье стал искать телефон; он оказался в маленькой комнатушке на полу, среди старых журналов и растрепанных книг. – В здание можно пройти незамеченным? – Как везде, – с ехидцей парировала привратница. – Свое дело я знаю не хуже других, и даже лучше многих: на лестнице ни пылинки не найдете. – В доме только одна лестница? – Есть черный ход, но им почти не пользуются. В любом случае надо проходить мимо привратницкой. – Вы там постоянно? – Да, разве что пробегусь по магазинам: привратницы тоже едят. – Когда вы уходите за продуктами? – Утром, в половине девятого, после того как разнесу почту. – Графиня получала письма? – Только рекламные проспекты. От коммерсантов, которых соблазняло ее имя в справочнике, – как же, графиня! – Вы знаете, господина Оскара? – Какого Оскара? – Какого нибудь. – Мой сын – Оскар. – Сколько ему лет? – Семнадцать. Он ученик столяра в мастерской на бульваре Барбес. – Живет с вами? – Разумеется. Жанвье, повесив трубку, сообщил: – Доктор дома. Примет двух пациентов и сразу придет. Инспектор Лоньон старался ни к чему не прикасаться и делал вид, что ответы привратницы его ничуть не интересуют. – Ваша жиличка никогда не получала писем на банковских бланках? – Ни разу. |
