Гости засмеялись, а писатель, похоже, смутился.

– Уел он тебя, – сказал артист.

– Ладно, помолчи. Ты сам в кино Дзержинского играл. Пламенного революционера. А Кирилл статьи писал о дружбе народов. Где она, эта дружба? Все мы кривили душой, а теперь расплачиваемся. Россия еще будет триста лет страдать, пока золотым тельцом не переболеет. Я у сына спрашиваю: «Зачем ты рекламные ролики делаешь, ведь надувательство одно?» А он отвечает: «Я за пятиминутный текст получаю больше, чем ты за толстый роман». Поспорь тут.

В дверь позвонили, но пришла не Полина, а еще какие то гости. И только через полчаса появилась она. Самое смешное, что она очень удивилась, увидев меня среди собравшихся.

– Боже мой! Совсем забыла, что пригласила тебя, – сказала она. – И пошла после бассейна в парикмахерскую.

У нее была новая прическа: волосы зачесаны наверх и уложены вокруг головы.

– Тебе совсем не идет, – сказал я в отместку. – Просто пугало какое то.

– Пошли. – Она взяла меня за руку. – И не злись.

Мы ушли в ее комнату, и за нами увязался кот, наверное, как полномочный наблюдатель родителей. Но для строгого рапорта у него не оказалось оснований, поскольку мы сидели в креслах друг против друга, слушали музыку и лениво переговаривались. Примерно так:

– Хорошо поплавала?

– Нормально. А ты чем занимался?

– Кое чем.

– Понятно. А я со Светой помирилась. Той самой. Твоей женой.

– Память у тебя короткая.

– Зато ноги длинные. – И она вытянула их до середины комнаты.

А я отвел взгляд, потому что не могу равнодушно смотреть на красивые вещи. Если можно назвать вещами части тела.

– Ты чего в сторону смотришь?

– Так. Будем сидеть и твои ноги обсуждать?

– Ты закомплексован. Другой бы уже сто комплиментов сказал.

– Мы тверские, провинциалы.

– Это заметно. А зачем ты вообще в Москву приехал?

– Скрасть что нибудь. Слушай, а обязательно продолжать в том же духе?

– У тебя, наверное, в Твери хозяйство, корова, куры, да?

– Приезжай – посмотришь.

– Пригласи.

– Приглашаю. В эту субботу. А в воскресенье вернемся. – Я затаил дыхание и ждал. Не надеялся, что она согласится.

– Поедем. Мне интересно, – сказала она. – Родители отпустят. Мама успела мне сказать, что выглядишь ты положительно. Притворяешься, да?

– Москва научит. А у тебя старик веселый.

– Тоже притворяется.

– А ты?

Полина переключила магнитофон, посмотрела на меня и улыбнулась.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она.

Что надо было ответить?

– Ну, положим, – пробормотал я. – Как рыбное филе твоему коту.

– Потрясающе! – обрадовалась она. – Такого мне еще никто не говорил. Тебя надо на ярмарке показывать.

– А я не против, – согласился я и вышел на балкон, чтобы глотнуть воздуха. Вот ящерица, вынудила меня все таки. Внизу, во дворе, мальчишки играли в футбол, хотя было уже совсем темно. Я почувствовал, что Полина встала рядом со мной.

– Ты мне тоже нравишься, – шепнула она на ухо, а ее рука скользнула в мою.

Так мы стояли некоторое время, и меня бросало то в жар, то в холод – не знаю почему. А потом вернулись в комнату.

– Когда хочешь поцеловать девушку – не обязательно спрашивать ее разрешения, – сказала вдруг Полина. – А вообще то тебе пора. Скоро комендантский час. Увы, здесь не коммерческая палатка.

– Ладно, извини, что такой тупой, – сказал я.