Она вздохнула.

– Ноа все еще должен сыграть свою роль в этом. Он все еще может помочь нам. Он убьет Коулмана. Сделает то, в чем ты потерпел неудачу.

Задетый ее оскорблением, Саттер оскалился.

– У него есть друзья в этом городе. Бишоп. Его жена. Некоторые полицейские. Шеридан не будет предан тебе.

– Тогда, я думаю, ты должен позаботиться о том, чтобы он оставался верен.

– А как же ребенок?

Розамонд вздрогнула.

– Что?

– Она ведь твоя внучка?

Ее губы скривились в презрении.

– Нет!

Саттер откинулся в кресле и сложил руки за головой.

– Нет?

Отвращение переполняло Розамонд.

– Это… существо не имеет ничего общего со мной, ничего общего с Гэвином! Ты слышал меня?

Саттер подмигнул.

– Конечно, босс.

Она стиснула челюсть до боли, скрежеща зубами, как стеклом. Никто никогда не поймет безмерность ее утраты.

– Кроме того, это девчонка. Девочки – слабый пол. Она никогда не сможет заменить мне сына.

Саттер просто смотрел на нее.

Розамонд сцепила пальцы на столе, тяжело дыша, пытаясь держать себя в руках.

– Если у тебя есть еще дела, приступай. В противном случае, убирайся из моего кабинета.

– Кого ты хочешь защитить? Если не младенца, то кого? Майло?

В этом заключалась ее сила. Она переступит любую черту, необходимую для достижения своих целей. Она шла туда, куда другие боялись ступать.

Если Ноа предаст ее, она, не раздумывая его убьет. Она уничтожит все, что он когда либо любил. Включая Ханну Шеридан. И его сына.

Розамонд не колебалась.

– Никто не освобожден от ответственности.

– А Ноа? Как ты предлагаешь обеспечить его лояльность?

Она встретила жесткий взгляд Саттера.

– Мы дали Ноа все, разве нет? Мы можем и отнять это.

Саттер улыбнулся.

– Отлично.

Глава 30

Лиам

День пятьдесят первый

Бишоп указал на исписанную от руки бумагу в центре стола.

– Это не к добру.

– Вполне ожидаемо, – заметил Лиам. – Это был лишь вопрос времени.

Лиам, Бишоп, Перес и Рейносо сидели в кабинке в задней части бара в гостинице «Фолл Крик». Они приехали за час до открытия по просьбе Дейва Фарриса. Теперь они с наслаждением распивали последнюю бутылку бурбона.

У Дейва почти ничего не осталось. Ополченцы некоторое время снабжали его запасами – они любили зайти выпить холодного пива, как и любой другой парень, – пока Дейв не попал в черный список, заступившись за мальчишку Маршалла у хозяйственного магазина.

Люди по прежнему приходили сюда за теплом и компанией. Даже если у них не находилось коробки макарон или банки бобов на обмен, Дейв не отказывал им. Он говорил, что не способен на указать на дверь – не в случае, если это его соседи, его друзья, его город.

В баре больше никого не было. Другие кабинки пустовали. Ранний утренний свет струился сквозь грязные окна. В Фолл Крике царила тишина, на улицах не встречалось обычных патрулей ополченцев.

Лиам сидел, прислонившись спиной к стене, лицом к остальной части комнаты. Он отметил выходы, близость к бару и другим кабинкам, а также дробовик, который Дейв держал за стойкой. Его «Глок» снятый с предохранителя, лежал на колене под столом.

Хейс и Труитт наблюдали за происходящим снаружи, но Лиам все равно не терял бдительности. Ему не нравилось чувствовать себя таким незащищенным. Он не притрагивался к алкоголю, считая важным сохранять остроту ума и внимательность.

Позавчера он напал на колонну ополченцев. Сегодня утром Фолл Крик проснулся от хлопающих на ветру красных бумажек, прикрепленных к электрическим столбам, деревьям и входным дверям по всему городу.