Но, наконец, Кали одолел: трепещущий, бледный,

Тяжко стеная, чуть движа ногами, пошел он и скоро

Скрылся, и в диком лесу одна Дамаянти осталась.

2

Только что Наль удалился, очи свои Дамаянти

С ясной улыбкой открыла; ищет его, озираясь

Робко по всем сторонам… когда же нигде не нашелся

Друг желанный, то страх предвещательный душу пронзил ей;

Вдруг она закричала отчаянно – жалобным криком:

«Наль!» – но ответа ей не было. «Царь мой, – она возопила, —

Мой повелитель, защитник, мой спутник, ужели

Мог ты покинуть меня в такой бесприютной пустыне?

Я умру от страха в этом лесу; возвратися,

Наль, мой друг, мой желанный! Ужели меня обманул ты?

Мог ли ты слово нарушить свое и меня, беззаботно

Спящую, кинуть? О, где ты? куда ты, в какую

Сторону, милый, пошел? Подожди, возвратися; как мог ты

Бросить жену, полжизни твоей? Иль над нею, невинной,

Хочешь отметить чужую вину? Но вспомни же, что ты

Ей обещал в присутствии вечных богов? О! теперь я постигла

В горе моем, что нам умереть в не указанный свыше

Час нельзя – иначе могла ли б прожить я единый

Миг, потерявши тебя? О нет, ты только пугаешь

Шуткой меня; перестань же, мой друг; от шуток подобных

Стынет кровь и мертвеет душа; я робка; воротися;

О! я знаю, ты близко, ты скоро покажешься; дай же

Светлые очи твои мне увидеть! О, где ты? В какую

Чащу лесную ты скрылся, чтоб душу мою растревожить?

Ах! но если ты вправду со мною расстался и если

Боле ко мне не придешь и мне не подашь в утешенье

Руку, то я не себя оплакивать буду; я буду,

Милый, скорбеть о тебе; ты один; что будет с тобою,

Всеми на свете оставленным, грустным, усталым, голодным,

Жаждущим? О, мой милый, что будет, что будет с тобою

В те минуты, когда ты, меня уж не видя очами,

Будешь видеть душою и будешь звать, и нельзя уж

Будет дозваться меня, и уж боле меня ты не встретишь?…»

Так говорила в печали своей Дамаянти, то плача

Горько, то падая с тяжким рыданьем на землю, то с громким

Криком с земли подымаясь и лес наполняя стенаньем.

Вот после долгого плача, рыданья, крика и стона,

С чувством живого к нему сожаленья, она возопила:

«Кто бы ни был тот враг, чья зависть и злоба такое

Зло приключили царю моему, пускай испытает

Он, ненавистный, сугубое зло; пускай искуситель,

Чистую душу царя моего увлекший в такое

Дело, все муки мои в свою нечистую душу

Примет». Так проклявши врага, по дикому лесу,

Полному злых людей и чудовищ, пошла Дамаянти

Медленным шагом куда глядели глаза и твердила

Грустною горлицей: «Милый, возлюбленный, где ты?», и слезы

Градом катились из глаз, и грудь разрывалась от вздохов.