|
Разговор становился более вялым, гостиную одолевала усталость. Штейнер снова принялся обрабатывать депутата, приперев его к углу козетки. Г-н Вено, очевидно, испортивший себе зубы сластями, ел сухое печенье одно за другим, грызя его как мышка, а начальник департамента, уткнувшись носом в чашку, без конца пил чай. Графиня неторопливо обходила гостей, на секунду останавливаясь и вопросительно глядя на мужчин, потом улыбалась и проходила дальше. От огня, пылавшего в камине, она разрумянилась и казалась сестрой, а не матерью Эстеллы, сухопарой и неуклюжей по сравнению с ней. Когда графиня подошла к Фошри, беседовавшему с ее мужем и Вандевром, собеседники замолчали. Сабина заметила это, и не останавливаясь, передала чашку чая не Фошри, а Жоржу Югону, который стоял дальше. - Вас желает видеть у себя за ужином одна дама, - весело продолжал разговор журналист, обращаясь к графу Мюффа. Граф, лицо которого весь вечер оставалось сумрачным, казалось, очень удивился. - Какая дама? - Да Нана же! - сказал Вандевр, желая поскорее разделаться со своим поручением. Граф стал еще серьезнее. У него слегка дрогнули веки и лицо страдальчески сморщилось, точно от боли. - Но ведь я не знаком с этой дамой, - пробормотал он. - Позвольте, вы у нее были, - заметил Вандевр. - Как был?.. Ах да, на днях, по делу благотворительного общества. Я забыл совсем... Но это безразлично, я с ней не знаком и не могу принять ее приглашения. Он говорил ледяным тоном, давая понять, что считает шутку не уместной. Человеку его звания не подобает сидеть за столом у такой женщины. Вандевр возмутился: речь идет об ужине в обществе аристократов, и талант все оправдывает. Граф не слушая доводов Фошри, рассказавшего про один обед, на котором шотландский принц, сын королевы, сидел рядом с бывшей кафешантанной певицей, наотрез отказался. Он даже не скрыл раздражения при всей своей чрезвычайной учтивости. Жорж и Ла Фалуаз, стоявшие друг против друга с чайными чашками в руках, услыхали этот краткий разговор. - Вот как! Значит, это у Нана, - пробормотал Ла Фалуаз, - как же я сразу не догадался! Жорж не говорил не слова, но лицо его пылало, белокурые волосы растрепались, голубые глаза сверкали; порок в который он окунулся несколько дней назад, разжигал и возбуждал его. Наконец-то он приобщится ко всему, о чем мечтал! - Дело в том, что я не знаю ее адреса, - продолжал Ла Фалуаз. - Бульвар Осман, между улицами Аркад и Паскье, четвертый этаж, - выпалил Жорж. Заметив, что Ла Фалуаз удивленно смотрит на него, он прибавил, вспыхнув и пыжась от тщеславия и смущения: - Я тоже там буду, она пригласила меня сегодня утром. В это время в гостиной все зашевелились. Вандевр и Фошри больше не могли уговаривать графа. |
